Ее инвестиции за акции предполагали поставку нового технологического оборудования на миллион с лишним марок. Но оказалось, что доставленная немцами упаковочная трехштуцерная машина для расфасовки шпаклевочных смесей, изготовленная в 1971 году, давно морально устарела и никак не вписывается в технологическую систему. А погрузчики “ЛИНДЭ” давно отработали свой срок, но подремонтированные и подкрашенные были привезены на Кубань, вероятно, с уверенностью, что русские не обнаружат подмену. Кроме того, по оценке торгово-промышленной палаты Краснодарского края, поставленное немцами имущество завышено по погрузчикам “ЛИНДЭ” на 55%, по персональному компьютеру - на 88%.
Легкость приобретения по дешевке 50% акций высококлассного предприятия (по выражению И. Душа) вскружила немцам голову, и они бросились, по примеру своих предков, в атаку на завоевание богатств, но на этот раз не на поле боя (бояться!), а путем воровства, обмана и подкупа или, по выражению немцев, экономической экспансией.
Но только после смены правительства Кранодарского края была, наконец, по требованию руководства АО “Кубанский гипс - Кнауф” создана комиссия, которая обнаружила резкое занижение баланса уставного капитала путем использования при расчете его размера недостоверного баланса. Возбуждено уголовное дело. Следственная группа определила, что приватизация охватила только 36% производственных фондов. Собрание акционеров 29 мая 1997 года приняло решение увеличить уставной капитал на величину имущества, не вошедшего в приватизацию в 1992 году. Для этого наметили выпустить еще 108135 штук обыкновенных акций. Департамент по финансам, бюджету и контролю Краснодарского края зарегистрировал проспект эмиссии, закрепляющий указанные акции (64% уставного капитала) в государственной собственности (дотоле государство не имело и, соответственно, не получало ничего) до особого распоряжения Госкомимущества. Это, естественно, резко снижало долю “Кнауф” в уставном капитале, исключало участие немцев в совете директоров. Кроме того, собрание акционеров 29 мая приняло устав общества в новой редакции, передав его в Государственную регистрационную палату. Положение “Кнауфа” становилось шатким, и Гофман - руководитель восточно-европейского отдела фирмы “Кнауф”, как и его собрат, изувер и убийца в 1942 году, принимает решение нанести подлый удар, чтобы на “законном основании” завладеть гигантской собственностью - комбинатом и сотней миллиардов тонн гипсового камня. Фирма (концерн) “Кнауф”, штаб-квартира которой находится в г. Ипхофен (Германия), субсидировавшая Коля во время выборов, обратилась к нему с просьбой оказать давление на правительство России в ее пользу, что и было сделано Колем, инсценировавшим происходящие на Кубани события как ущемление прав иностранных инвесторов в России. Одновременно по совету Коля фирма “Кнауф” обратилась в межведомственную Государственную комиссию по защите прав интересов на финансовых и фондовых рынках России, приложив заявление о нарушении ее прав как акционера в АО “Кубанский гипс - Кнауф”.
26 августа 1997 года состоялось заседание комиссии под руководством В. Черномырдина. Представители АО от российской стороны не были приглашены, а от фирмы “Кнауф” присутствовал на заседании ее официальный представитель в России Л. Герд.
Выписка из заседания:
“ФКЦБ России (Д.В. Васильеву), Госкомимуществу России (Ф.Р. Газизуллину), Минэкономики России (И. С. Матерову), МВД России (И. Н. Кожевникову), ФСБ России (Н. Д. Ковалеву) с учетом полученных в ходе проверки материалов и в соответствии с подведомственностью вопросов разработать комплекс мероприятий, направленных на восстановление нарушенных прав и законных интересов акционеров АО “Кубанский гипс - Кнауф”, а также на устранение причин, повлекших данные нарушения”.
В соответствии с этим решением председатель ФКЦБ России Д. Васильев издает приказ “О проверке фактов нарушения прав акционеров ОАО “Кубанский гипс - Кнауф”:
“Создать межведомственную комиссию по проведению проверки фактов нарушения прав акционеров ОАО “Кубанский гипс - Кнауф”.
Прибытие комиссии ожидалось 6-8 октября. Но как было сказано выше, 27 сентября немцами был осуществлен вооруженный захват предприятия. Эта провокационная акция, естественно, вызвала гневный протест и возмущение акционеров, жителей поселка, казачества. Они в течение 3 дней пикетировали здание заводоуправления, в котором засели немцы с охранниками, требуя вывода вооруженных людей с территории комбината и поселка. Захваченный комбинат остановился. Прекратилась отгрузка готовой продукции. За несколько дней предприятию был нанесен ущерб в миллиард рублей. Противостояние едва не закончилось кровопролитием. Казачий атаман Мостовского района В. Савченко говорил, обращаясь к охранникам: “55 лет назад на нашей земле свирепствовали фашисты. Кубань никогда не забудет зверств немцев, не забудет преступления коменданта Гофмана, немецких солдат и их прихвостней. Теперь другой Гофман пытается захватить нашу землю, наши богатства, но уже руками бывших офицеров Советской Армии. Уберите оружие, или иначе, сколько бы нас ни погибло, мы все равно задушим вас, а немцев повесим. Братья, опомнитесь!”.
Прибывшая 30 сентября комиссия, возглавляемая заместителем председателя правительства Кубани В. Бардаковым, смогла в какой-то мере правильно оценить обстановку и притушить конфликт. Обстановка временно стабилизировалась.
Но как устранить конфликт, по сути, спровоцированный Колем, Черномырдиным и Васильевым?
На наш взгляд, здесь два пути, которые, что называется, видны невооруженным взглядом любому, даже непосвященному в тайны приватизационного заговора против России со стороны ее внешних и внутренних врагов гражданину страны:
1. Обязать Государственную регистрационную палату в кратчайшие сроки принять новый устав АО “Кубанский гипс”, передав государству 64% акций.
2. Принимая во внимание, мягко говоря, неправильное поведение представительства фирмы “Кнауф” на Кубани, особенно вооруженный захват предприятия, вызвавший ненависть к ним, чтобы не предавать суду организаторов провокации, необходимо осуществить национализацию предприятия. Это вполне законный акт по всем правовым и экономическим законам: процесс приватизации во всех странах идет параллельно с процессом национализации. Единственно, что, на наш взгляд, должно отличать национализацию АО “Кубанский гипс” от общепринятых во всем мире положений заключается в том, чтобы за нанесение материального и морального ущерба предприятию, его работникам и населению района не выплачивать фирме “Кнауф” их долю в уставном капитале.
Работники комбината согласны на национализацию.
Как известно, во всем мире правительство любой страны, даже мучительно желая получить извне соответствующие инвестиции, тем не менее всегда в основу своих действий ставит задачу максимально возможным образом обеспечить защиту своей экономики, создать благоприятные условия для всех именно своих предприятий, а не душить их, как ныне в угоду иностранцам происходит в России. Почему же правительство РФ, почему Черномырдин и Васильев, даже не вникая в суть конфликта на комбинате в поселке Псебай, безоговорочно поддерживают немецкую фирму “Кнауф”? Кто может на это дать ответ?
Игорь БРАТИЩЕВ, депутат Госдумы,
Павел ФИЛИМОНОВ, эксперт Госдумы
ОТ РЕДАКЦИИ
“От сумы да от тюрьмы не зарекайся” - гласит старая русская пословица. Особенно актуальной она становится для наших соотечественников, оставшихся жить в “независимых” государствах СНГ, где представители “коренных националь- ностей” нередко считают их чем-то средним между домашним скотом и “вредными насекомыми”, которых надо побыстрее ликвидировать. Особенно нелегко складывается судьба русских людей в “евразийском” Казахстане. Режим Назарбаева, в последнее время все более откровенно занимающий антироссийские позиции, под многословную демагогию о союзе двух великих народов и безоблачных перспективах их экономического сотрудничества проводит политику тихого геноцида по отношению к славянам и другим “некоренным” жителям республики.
В результате почти шесть миллионов казахстанцев были вынуждены сняться с насиженных мест и бежать с родной земли куда глаза глядят, бросив дома и имущество. Немногочисленные случаи стихийного сопротивления “казахскому игу” вызывают жесткую реакцию властей, всегда готовых применить силу против безоружных и голодных. Так, например, в мае 1997 усилиями казахстанских спецслужб была блокирована попытка создания автономной казачьей Южно-Сибирской республики со столицей в городе Кокчетаве.
Казахские баи безнаказанно издеваются над русскими людьми благодаря двум факторам: жесткой информационной блокаде, ограничивающей вести из Казахстана сообщениями о пышных парадах, концертах и прочих официальных торжествах, и благожелательному нейтралитету российских властей, не желающих замечать, как на территории соседней республики тысячами вымирают недавние соотечественники, виновные лишь в том, что к моменту развала Союза оказались не с той стороны границы.
Через две недели после событий в Кокчетаве в столице Казахстана был арестован активист русского движения, товарищ атамана Семиреченского казачьего войска Петр Коломец. Ему предстоял путь, по которому уже прошли его товарищи - Николай Гунькин, Нина Сидорова и многие другие. Полгода провел он в Алма-Атинской тюрьме, обвиняемый в преступлениях, которых не совершал. Полгода боролись за его освобождение родственники, друзья в Казахстане и Москве.
Удалось даже организовать запрос к властям Казахстана из комитета по правам человека при президенте РФ. Испугавшаяся огласки казахская Фемида выпустила казака из своих цепких лапок. Охочие до дешевых сенсаций журналисты газет типа “Мегаполис-экспресс” и “Совершенно секретно” уже закормили читателей российскими тюремными страшилками. Мы же предлагаем вашему вниманию ничем не приукрашенные воспоминания русского патриота о жизни в казахстанской тюрьме. И ее суровые реалии могут показаться намного ужаснее фантазий досужих московских сочинителей.
ИНТЕГРАЦИЯ НА НАРАХ
Меня арестовали 22 мая 1997 года в собственной квартире на улице Мечникова. На плите остывал куриный бульон, который я собирался отнести в больницу тяжело болеющей после родов дочери. Сначала раздался “анонимный” телефонный звонок, а через пятнадцать минут в дверь постучали. Когда я открыл ее, ворвались четверо здоровых казахов с пистолетами наизготовку. Командовал ими русский,- представившийся старшим лейтенантом Поверенным Анатолием Владимирови- чем, следователем ГСК (Государственного следственного комитета) Московского района. К моему крайнему удивлению, он, видимо, следуя шаблонам американских фильмов, позволил сделать один телефонный звонок - жене на работу.
Арест не был для меня большой неожиданностью. За несколько дней до этого я заметил активную, но безграмотную слежку. Но покинуть Алма-Ату я не мог по семейным обстоятельствам и надеялся “на авось”. Кроме того, незадолго до ареста посещавшей прокуратуру жене тамошний следователь заявил, что в розыске я не числюсь.