Что ж, и это нам хорошо знакомо. Разве, вытащив из недр МИДа никому неведомого Козырева и назначив его министром иностранных дел, то есть объявив весьма крупным дипломатом, Ельцин не создал некое подобие Илейки Муромца? А извлеченный из глубин журнала “Коммунист” Гайдар, известный лишь в кабинетах этого журнала и вдруг ставший главой правительства страны, - чем не Сидорка, псковский вор? Тем паче, что он и впрямь обокрал весь народ. А писатель-взяточник Чубайс, призывающий своих собратьев к расцвету наглости и причисленный к лику великих реформаторов, отличим ли от Ивана Вергуненка? А мадам Дементьева, министр, видите ли культуры, в январе этого года при закладке памятника художнику Сурикову заявившая, что “раньше памятники ставили истуканам, а теперь - истинным героям”, разве не Марина Мнишек с ее ненавистью ко всему русскому, в частности и к памятникам, поставленным “раньше”, в том числе и в советское время, множеству замечательных людей от Юрия Долгорукого до героев Великой Отечественной войны?.. Ведь это к ним ко всем обращен призыв поэта “Надо жить без самозванства!”
ВЕНЕЦ И ЧЕСТЬ
Было в царствование первого Романова немало и других как славных, так и, увы, скорбных дел. Как не вспомнить сейчас, что имели место тогда и царские похороны: в 1635 году погребли Василия Ивановича Шуйского, умершего в 1612-м, то есть за двадцать с лишним лет до этого. История эта драматическая.
17 июля 1610 года Захарий Ляпунов и князь Воротынский, как спустя почти триста лет Гучков и Шульгин, явились к царю и озвучили, как ныне говорят, решение Думы, что он должен отречься от престола и уехать в Нижний Новгород. Услышав это, царь с криком “Как ты смеешь!” кинулся было на здоровенного Ляпунова с ножом. Вот она, русская кровь! А можно ли представить себе, что Николай Второй 3 марта 1917 года в своем салон-вагоне во Пскове решился бы на что-то хоть отдаленно похожее, ну, допустим, залепил бы пощечину Шульгину, человеку довольно деликатного сложения (в 1967 году в Гаграх я его знавал). Нет, это представить невозможно. А ведь еще вопрос, чье положение было трудней. Да, свержения обоих царей требовали не только Думы, но и народ, это так. Однако в июле 1610 года Лжедмитрий Второй стоял уже в Коломне, а поляки после трагической для нас Клушинской битвы захватили Царево-Займище, другие города и даже подмосковный Можайск. В марте же 1917-го немцев не было ни под Петроградом, ни в Ревеле, ни в Минске, ни в Киеве, ни в Одессе… Конечно, не только этим определялось положение, но все же.
Через два дня, 19 июля, Ляпунов с тремя князьями снова явились к царю и объявили, что он должен постричься в монахи. Тот встретил пришельцев так же гневно, как в первый раз, но его схватили и, несмотря на отчаянное сопротивление, постригли, а князь Тюфяков при этом “озвучил” за невольника слова монашеского обета. Потом постригли и царицу, и обоих свезли в Чудов монастырь, где позже поляки и захватили Шуйского… А какое сопротивление Гучкову, Шульгину или генералу Рузскому оказал Николай? Кто за него писал или оглашал обет отречения? Пусто! Он вел себя совершенно так же бездеятельно, как в 1991 году трусливый Горбачев при известии о Беловежском сговоре, по которому он становился уже не президентом СССР.
А в польском плену царь Василий держался так достойно, что о нем говорили: “Лишенный венца, он стал честью России”. Так сказать о Николае не было оснований ни после отречения, ни после смерти, хотя и мученической. А что уж сказать о том, кто после свержения стал рекламировать пиццу!
В плену Шуйский и умер. И вот спустя двадцать три года по договоренности с польским королем Владиславом останки бывшего царя перевезли в Москву. 10 июня 1635 года московский люд устремился к Дорогомиловскому монастырю навстречу гробу. Радзинский в беседе со Сванидзе по телевидению уверял, что 17 июля сего года вот так же и ленинградцы рванули в Пулковский аэропорт навстречу екатеринбургским останкам, что иные даже ползли на коленях. Однако на телеэкранах, увы, этих пронзительных картиночек не было. Знать, снова цензура залютовала… Гроб с останками Василия Шуйского, прожившего “бедственную, но не бесславную жизнь”, установили в Успенском соборе Кремля. Там его и погребли. Свергнутого, но не отрекшегося…
ПОСМОТРЕТЬ В ГЛАЗА СКОРПИОНУ
Из славных деяний первого Романова ныне следует упомянуть еще и создание Приказа Большой казны, ведавшего налогами и всеми денежными средствами государства. Конечно, и тогда появились на Руси такие загадочные персонажи, как Починок и Борис Федоров, как Задорнов и Дубинин. Но если бы царю, как Ельцину, взбрело бы в голову поставить во главе этого Приказа даже одного из них, то и тогда, в отличие от дней нынешних, налоги поступали бы исправно, и Алла Пугачева не прикидывалась бы старенькой инвалидкой, живущей на пенсию. Почему? Да потому, подданные уважали царя (ну, не все, конечно) и побаивались власть. А ныне по телевидению даже, как это было 7 июля, в день похорон Льва Рохлина, на всю страну кричат: “Ельцин - убийца!” И на площади городов уже выходят танки, на броне которых вместо “За Родину! За Сталина!”, как во время войны, теперь пишут: “Отдай заработанное, кремлевский скорпион!” И как вы, вечно веселый и хорошо упитанный Федоров, получите налог с мужественного танкиста Игоря Беляева, майора, который на девятый месяц неполучения денежного довольствия сел в танк (пока без боекомплекта) и двинул на главную площадь нижегородского городка. А все голодающее население приветствовало его, как некогда - участников штурма Берлина. И генеральный прокурор, как и главный военный, обречены при этом вести себя в интересах собственного выживания так тихо и скромно, как монахи Ипатьевского монастыря. А название-то городка сколь многозначительно: Новое Смолино. Новый Смольный! А со Смольного-то все и началось…
Особого внимания и благодарности потомков заслуживает еще и активное освоение Сибири при Михаиле Федоровиче. Если в год его воцарения власть России простиралась до Енисея, то при нем были заложены и выросли Якутск и Олекминск на Лене, Верхоянск на Яне, Нижнеколымск на Колыме. А русские первопроходцы дошли уже почти до Камчатки. И общая площадь русских владений за годы правления Михаила возросла на 4 миллиона квадратных верст.
Царствовал первый Романов 32 года и умер, когда ему было 48 лет. Первый президент России в этом возрасте только что пробился на должность завотделом строительства Свердловского обкома КПСС. А теперь уже почти четверть того романовского срока верховодит страной. И что же? Какие города возвел? Говорят, столь отменно благоустроил и украсил Грозный, что жители ходатайствуют о переименовании его в Ельцинбург. А живы ли еще Олекминск и Верхоянск? А главное вот: за годы правления первого президента территория страны сократилась больше, чем при первом Романове увеличилась: было 22,4 миллиона квадратных километров, стало 17, то есть уменьшилась на 5,4 миллиона. Да еще по его же собственному признанию, “экономика развалена, предприятия разрушены, сельское хозяйство в полном загоне”. В таких случаях идут в монастырь, тайно бегут из страны или стреляются. Вот, блин, какой широкий выбор!
…На погребении “екатеринбургских останков” присутствовал князь Николай Романович Романов. Его называют главой Дома. Корреспондент “Правды-5” Н. Волынский задал князю вопрос, хочет ли он встретиться с Ельциным. Тот ответил: “Очень хочу! При нем в России произошло очень много перемен. И я теперь хочу посмотреть Ельцину в глаза, чтобы понять, любит ли он вообще Россию”. Понятное и законное желание. Действительно, видимо, для многих за границей не совсем еще ясно, любит ли Ельцин Родину, как любили ее Михаил Романов и Петр Великий или как любили ее Анна и Николай Кровавые. Но нам-то, живущим здесь, уже давно все предельно ясно.
РУССКИЙ ФАШИЗМ
Вокруг понятия “русский фашизм” наверчено уже столько слов, что разобраться, есть ли внутри хоть что-то реальное - очень непросто. Проще всего вообще не вглядываться внутрь и спокойно дожидаться, пока это что-то дозреет, прогрызет словесный кокон и вылезет наружу. А коль скоро не прогрызет и не вылезет - тем более незачем беспокоиться.
Между тем, кокон вьется все активнее, и в него начинают постепенно заматывать, как в мумию, вполне конкретные политические идеи, фигуры и движения - то ли в качестве пищи для зреющего “фашизма”, то ли в качестве вещественных доказательств наличия такового. Следовательно, дело не в самом “фашизме”, действительном или мнимом, а в тех, кто суетится вокруг.