НЕ МОГУ ЗДЕСЬ ВДАВАТЬСЯ в содержательный анализ, только еще два штриха к портрету, к образу мышления. Сатаровская компания пытается в докладе создать впечатление, будто Россия погружается в пучину экстремизма. К этому подключены и силы телевидения. Если такая картина будет создана, она сама станет важным фактором кризиса — мы живем в эпоху, когда “восприятие важнее реальности”. Вернее, реальность создается восприятием.
Между тем, специалисты у нас и на Западе, наблюдающие за процессами в России, отмечают как ее уникальную особенность именно тот факт, что катастрофические социальные условия не толкнули людей по пути экстремизма. Работает ценнейший и пока еще не объясненный ресурс русской культуры и советской системы образования. Этот ресурс — именно национальное достояние, сегодня он жизненно важен для демократов, пожалуй, уже даже больше, чем для их жертв. “Информаторы для демократии” разрушают, выедают этот ресурс. Неужели Бордюжа этого не понимает? Он ведь служил в армии.
Второе важное явление, о котором в докладе ни слова и которое досконально изучено наукой за последние 30 лет, — экстремизм, специально создаваемый правящими режимами, которые идут на резкое обеднение населения и в то же время вынуждены изображать из себя “демократию”. Открытая тирания не нуждается в камуфляже и сама держит народ в узде, открыто расправляясь с недовольными. Напротив, тирания в овечьей шкуре “демократии” всегда скатывается к преступному насилию, поощряя создание неформальных полувоенных организаций, которые терроризируют население.
Классический пример — “демократические” тирании Латинской Америки, с многопартийной системой, парламентами, прессой и... “эскадронами смерти”. Эти режимы (например, Бразилия) давно стали идеалом социально-политического устройства у наших демократов. Целую телепередачу (“Матадор”) как-то посвятили этому братья Никита Михалков и Андрон Кончаловский.
При Ельцине политический режим России совершенно определенно пошел по пути создания именно такой системы. В провинции полупреступные охранные структуры давно уже стали средством социального террора, с которым вынуждены считаться члены стачкомов. “Эскадроны смерти” показали свои зубы и в чисто политическом конфликте 3-4 октября 1993 г. Это — реальный политический экстремизм, вскормленный режимом. Его размах пока что скован культурой и выдержкой населения. Но он зреет, потенциал его значителен, о нем прекрасно известно политикам. Умолчание о нем в докладе — интеллектуальная подлость, которая, конечно же, не будет забыта.
Когда читаешь подобные доклады, видно, что речь идет действительно о тяжелой болезни государства. Хорошо бы Госдуме, всем ее фракциям, прежде чем обсуждать идиотский закон об экстремизме, поговорить сначала именно об этом общем явлении — деградации и деморализации государственной мысли. Ведь оно превратилось в особую, отдельную угрозу для безопасности России.
Валентин Демин ГРУЗИЯ ГРАНИЧИТ С... АМЕРИКОЙ
Как уже известно, российские “зеленые фуражки” готовы в любой момент освободить свое место грузинским коллегам, с которыми еще несколько месяцев назад вполне успешно вели совместную охрану морских и сухопутных участков границы СНГ в этом неспокойном регионе.
Отношения между российскими и грузинскими пограничниками — при всей сложности ситуации на Кавказе — до сих пор оставались традиционно крепкими, несмотря ни на какие противоречия между политиками Москвы и Тбилиси. Немногим известно, что даже в разгар “спиртового кризиса” в пунктах пропуска “Верхний Ларс” и “Нижний Зарамаг” взаимопонимание между коллегами было более чем полным. Полным настолько, что и российские, и грузинские парни в зеленых фуражках, последовательно исполняя политическую волю заинтересованных кругов в руководстве России и Грузии, в несколько дней решительно и умело довели ситуацию вокруг спирта до абсолютного абсурда, поставив Москву и Тбилиси в весьма двусмысленную ситуацию.
Напомним, что официально и вполне законно допускаемый на территорию Грузии спирт следовал к российским границам, где его ввоз также вполне официально был уже перекрыт. Россия и Грузия — члены Содружества — действовали в своих экономических интересах, а разгребали жар и подвергались обстрелу и огульной критике в СМИ пограничники обоих государств.
Кстати, на определенном этапе сложилась парадоксальная ситуация, когда грузинские солдаты и офицеры были вынуждены защищать честь мундира в глазах... собственных сограждан. Часть местной прессы, по сути, подталкивала их к провокациям, — требуя пропускать все спиртовозы к российским КПП, а обратную дорогу перекрыть автоматами. О постоянном моральном давлении на российских пограничников войсковой группы “Грузия” не приходится и говорить. Впрочем, на тот момент оно последовательно проводилось в общем русле политических и информационных выпадов Тбилиси против России. Достаточно вспомнить только туманные намеки на “имперский след” в деле о покушении на президента Грузии.
Не стоит исключать вероятность того, что аналогичную массированную информационную обработку общественного мнения пытались перенести и на территорию России. Во всяком случае некоторЫе “спиртовые” публикации в СМИ носили явно выраженный тенденциозный характер и игнорировали не только экономические интересы России, но и элементарный здравый смысл.
Противодействие российских пограничников спиртовой мафии подавалось их личной инициативой. Муссировался нелепый вопрос — где они были раньше? При этом игнорировалось, что решение об ужесточении пограничного контроля было принято только в связи с правительственным распоряжением перекрыть массированные поставки нелицензированного спирта, качество которого, к слову, на совести местечковых таможенных органов. А они-то, как ни странно, особых претензий к поставщикам не проявляли.
Похоже, что тогда пресс-службе ФПС информационную атаку на российское общественное мнение удалось сдержать еще на дальних подступах к нашим рубежам. Российская общественность получила пусть и не очень глубокое, но в целом доступное и достоверное понимание ситуации, и действия российских пограничников нашли поддержку и одобрение. Во всяком случае, даже негативно настроенные против силовых ведомств издания и телепрограммы так и не рискнули назвать пограничников российской войсковой группы “Грузия” “оккупантами в суверенном государстве”.
Не пошли на это и в Грузии — но там, вероятно, сказалось понимание слабой подготовленности собственных пограничных сил и их профессиональная оценка. Кстати говоря, за время совместной службы российские пограничники дали и работу, и “путевку в жизнь” не одной сотне грузинских парней. И это при том, что Грузия изначально обязалась принять участие в долевом содержании российской пограничной войсковой группы, но не внесла и пары процентов обещанных денежных средств. Впрочем, о каких финансовых и тем более моральных обязательствах может идти речь, когда развязывается региональная политическая игра.