Обратимся теперь к третьей опере Верди — "Бал-маскарад", с последней постановки которого в Большом театре прошло двадцать лет, срок немалый в наше быстротекущее время. Ключом этой постановки, ее откровением стали декорации специально приезжавшего из Италии художника Николая Бенуа, сына "мирискусника" Александра Бенуа, решенные в атмосфере придворного быта Европы XVIII века с его великолепными гобеленами, с его праздниками, карнавалами, с его куртуазными привычками, с его интригами и заговорами. Эта сторона постановки и сейчас, спустя двадцать лет, восхищает, как и прежде. Так же жива и волнующа музыка Верди, которой на сей раз дирижировал А.М. Степанов. Остальное постепенно покрывается патиной времени, даже исполнение, которое в этом юбилейном спектакле было доверено маститым титулованным артистам. Зураб Соткилава спел партию Ричарда, Юрий Мазурок — Ренато, Маквала Касрашвили — Амелию, Татьяна Ерастова — Ульрику, Петр Глубокий — Самуэля. Если голос Соткилавы еще способен трогать мягкостью и тонкостью нюансировки, хотя, конечно, звучит значительно слабее, чем прежде, то исполнитель партии Ренато Мазурок совсем неузнаваем. Становится обидно и за певца, и за музыку: в конечном счете проигрывают все, включая и слушателей. Только Касрашвили продолжает радовать своим чистым и теплым сопрано. Если так пойдет дальше, то на оперу в Большой, кроме иностранцев и новичков, желающих познакомиться со знаменитым интерьером театра, и ходить будет некому.
И последнее. Желание не отстать от времени и исполнять оперы на языке оригинала весьма похвально. Но ведь опера, играемая в театре, а не в концертном исполнении, — это еще и драматический спектакль, который предполагает сопереживание слушателя и зрителя, главная цель которого донести до публики свой нравственный заряд. Это придумано не нами, это всегда отстаивал, за это всеми силами боролся великий Верди. Но как же можно сопереживать героям, если даже при хорошем знании либретто не понимаешь слов, в данный момент выпеваемых артистом? Валерий Гергиев, оставаясь приверженцем принципа исполнения опер на родном языке и в то же время заботясь о развитии драматургии действия, всегда, и в стенах Мариинского театра, и на гастролях, сопровождает свои спектакли синхронными титрами на русском языке. Это, конечно, не заменяет полностью воздействия звучащего под музыку слова, но все же кое-что дает. В других же наших музыкальных театрах, в том числе и в Большом, этого нет и в помине, а, значит, все потуги постановщиков, связанные с усилением драматической компоненты оперных спектаклей, особенно таких, как оперы Верди, так и остаются вещью в себе. Это становится явным при сравнении оперных спектаклей, шедших ранее на русском, а теперь — на итальянском языке.