"Жестокий век, жестокие сердца"
В 60-70-х годах ХХ века в партере Большого театра в одном и том же ряду, на одном и том же месте появлялся время от времени один и тот же господин. Почтенных лет, со старческой сутуловатостью, одетый, по сравнению с другими, чересчур простовато. То был г-н Хаммер. Арнольд Хаммер. И вот как за Хаммером тянулся след гешефта: обмена сокровищ искусства России на паровозы, непригодные для русской зимы, так премьера "Укрощение строптивой" на Новой сцене Большого театра оставила то послевкусие дел и делишек, что обстряпываются здесь и сейчас под манящим предлогом искусства.
Фото Елены Фетисовой/Большой театр
Девочка-скандал
Анастасия Белокурова
17 июля 2014 2
Культура
"Да и Да" (Россия, 2014, режиссёр - Валерия Гай Германика, в ролях - Агния Кузнецова, Александр Горчилин, Александр Виноградов, Владимир Дубосарский, Оксана Земляникова)
Юная учительница в дрэдах по имени Саша (Агния Кузнецова) правит школьные тетрадки, где экзистенциальным возгласом "Тараканы лижут раны, Аня стонет от боли" констатирует неправильное бытиё чья-то одинокая детская душа. Но преподавательница русского языка не внемлет предостережению свыше, курит сигареты назло родным и привычно чатится с незнакомцем. Персонаж под ником F5 предлагает девушке приехать в гости. "Зайдешь через окно", - пишет ей загадочный аноним, и зритель сразу догадывается, что это будет отнюдь не секретное окно в запретный сад. Прибыв по указанному адресу, Саша попадает на квартиру, где прожигает свою жизнь в бухле и разговорах о вечном замшелая тусовка художников. Незнакомец оказывается под завязку ужратым непризнанным гением, гордо называющим себя Антонин (Александр Горчилин). Учительница тут же влюбляется в неприятное созданье и уходит к нему жить. Употребляя алкоголь вместо еды, а когда запасы приходят к концу, и мочу вместо водки, Антонин в перерывах между пьянством и хамством картинно бросается к холсту и выплескивает в дар человечеству свою мрачную экспрессию. Когда после неудачной уринотерапии, "большого художника" увозят на "скорой", Саша вливает в себя бутылку водки и тоже начинает творить. Из девичьего подсознания проникают в наш мир черные птицы и серенькие волчки, богатое образами внутреннее пространство нового автора. "Говорит и показывает" - надрывается фоном группа "Пикник", выполняя для тугодумов дополнительную функцию в описаниях сложности творческого процесса. Наутро похмельная девушка продает на улице свои шедевры за пятнадцать тысяч рублей - ей нужны средства на лечение любимого алкаша. Но алкаш чудом оказывается здоров, и водочный трип вновь закольцовывается в привычный бытовой ад. Влюбленные опять посещают нехорошую квартиру, где Антонин кроет Сашу матом, клеется к развратной тетке и чуть было не становится сексуальной жертвой столь же невменяемого здоровяка. Саша понимает, что любовь-любовью, а внутренний дар художника, открытый под воздействием допинга, ей дороже.
Сенсация последнего ММКФ - на показе была спровоцирована реальная давка - новая картина ужасного ребенка российского кино уже удостоилась эпитетов, по сравнению с которыми избитая "новая искренность" кажется свежайшим ноу-хау. Громко заявленный фильм про любовь сделан продуманно, выверен до мельчайших деталей. Тридцатилетняя Германика по-прежнему играет в "девочку", у которой свои сказки, рассказанные на ночь, выбиваются изо всех сил, чтобы выглядеть очередным протестным манифестом о главном. Много мата, алкоголя, секса и прочих рычагов воздействия на аудиторию, для которых нет страшнее проблемы увольнения с работы, живописуют страшный экзотический мир творческих неудачников, рассуждающих про дегенеративное искусство, гениев и обывателей и, конечно же, о смерти. Всё это легко можно было представить себе в условных восьмидесятых. И Германика не может этого не понимать. Весь этот густо прописанный и совершенно неправдоподобный фон служит одной только цели - вызвать скандал. Делающая ставку на подчёркнутый реализм, режиссёр на этот раз попадает в ловушку собственных амбиций. Понятно, что народная поговорка "Любовь зла, полюбишь и козла" родилась не на пустом месте. Но должно же быть у этого козла хоть что-то привлекательное. Хотя скорее речь идёт о таракане из детской тетрадки и Саше, как и Ане, тоже больно. Но что заставляет декоративную носительницу дрэдов и "знатока русской словесности" мыть полы у отвратительного, никогда не бывающего трезвым, бесталанного подонка, понять решительно невозможно. Герои Германики и на этот раз вызывают ощущение малоразумных насекомых, которых неуёмная авторская рука в очередном приступе антропоморфизма пытается представить нормальными мыслящими людьми. Но "насекомые извиваются, насекомые копошатся".