Возникшая в США и в целом на Западе кампания (по отмыванию украденных денежных средств и коррупции в России) вызрела явно на почве республиканского “наступления” на демократическую администрацию Клинтона и на будущего претендента на высшую американскую политическую должность Гора.
Если это так, то Кремль через своих тайных эмиссаров должен был скорректировать схему ответных действий, упиравшихся в одну стратегическую задачу — выживание системы Ельцина и системы Клинтона—Гора. И в центре этих действий так или иначе оказался Путин, одномоментно взявший курс на “силовой ответ” чеченским сепаратистам, на усиление критики “внешних сил”, включая и Вашингтон с их “подголоском” — МВФ.
Наконец, птенец гнезда чубайсова выдавил из себя и новую идеологему для своей деятельности — патриотизм и неделимость территории. Надо сказать, что после трагического для большинства населения России расчленения СССР этот аспект как раз и лежал в общественном подсознании. Это и должно было вывести “чубайсовцев” совместно с “березовцами” к новым рубежам спасительного маневрирования избирательным процессом.
Кремль прогневался на террористический рабовладельческий режим, установившийся в Чечне. Войска были двинуты на “вторую чеченскую кампанию”.
В чем же состоит новая идеологема и как она сформировалась? Так и видится за ширмой работа Березовского с Чубайсом “по принятию “красно-коричневой” концепции” ради спасения самих себя, семьи и режима в целом. На текущий момент в ней заложены пять основных элементов: превышение значимости внутренних реалий над внешними; силовой компонент в решении текущих госзадач; использование постулата сохранения территориальной целостности государства; эксплуатация скрытого антиамериканизма и значительных антикавказских настроений в общественном сознании; это открытый псевдовызов в адрес МВФ относительно того, что внутренняя целостность и территории не продаются за деньги. Все это составляет концепцию “нового патриотизма”.
С некоторой долей условности Путина можно было бы включить в число “красно-коричневых” по той самой типологии, которую использовали ельцинисты в начале 90-х годов. Таким образом две кремлевские подгруппы Березовского и Чубайса ради своего спасения с удивительной циничностью готовы взять любые идеологемы — от узловых элементов платформы “патриотов” до постулатов национализма и национал-социализма.
При такой посылке в один логический ряд становятся и взрывы, и силовые акции, и изменение пропаганды, и выдвижение новых претензий к своим соперникам по избирательной кампании. Где это все было придумано?
БОРЬБА ЗА ВЫСШУЮ ПОЛИТИЧЕСКУЮ ВЛАСТЬ И ВЛАСТНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
Вопрос о власти и собственном выживании — таков лейтмотив всех политических маневров Кремля в ответ на вызов со стороны блока губернаторов во главе с Примаковым и Лужковым. В хищнической и беспощадной “войне” схватились эти два клана, называемые правящими кругами в России. Сшибка представляет собой острейшее столкновение всего спектра интересов, начиная от имущественных и финансовых вплоть до стратегических — таких, как государственное устройство РФ, система приоритетов экономического развития, ориентация на международной арене.
Ушедшая в оппозицию группировка Лужкова—Примакова весной этого года готовилась к безусловной победе. Она рассчитывала на тотальную региональную поддержку местных начальников и на использование протестной риторики, которую должны были транслировать в общественное сознание сопредседатель Всемирного еврейского конгресса владелец НТВ Гусинский и региональные телестудии. Считалось также, что коммунистический электорат под воздействием инерции поддержки КПРФ Примакова уйдет за ним, а комблок займет “почетное второе место”, набрав порядка 15 процентов, тогда как ОВРАГ выйдет на уровень 30, что позволит ему распределять места с Госдуме и возглавить президентскую кампанию по “взятию Кремля” с дальнейшей дележкой России. Руководство КПРФ и Зюганов фактически списывались заранее в разряд младших партнеров, увязнувших в компромиссах с Кремлем и подчиняющихся любым значительным “нажимам”. Недаром в лужковской партии сосредотачивались наиболее успешные выходцы из комсомольской и партийной среды, которые успели “перевернуться” и “хапнуть”, тогда как кадровый состав КПРФ проходил по этой шкале ценностей “неудачниками”.