Пережившая Восстание боксеров, Русско-японскую войну, Конфликт на КВЖД (1929), оккупацию Манчжурии Японией… Харбин в 1920-х самый большой несоветский русский город. 26 православных храмов. 200000 белоэмигрантов принял Харбин. По данным советского консула в Харбине, в 1927 году "советская колония" в Маньчжурии насчитывала 25000 человек, к 1931 году — 150000. То был не "демографический бум": по новому соглашению на КВЖД могли работать только советские или китайские граждане. Нам трудно и представить их муки выбора: оставаться апатридами, принимать китайское гражданство? Советское? восстанавливая связь с Родиной — стать врагами соседей-"белых"? Китайская сторона разрывалась бессчётными мятежными генералами, губернаторами — якобы для борьбы с ними японцы создали марионеточную Маньчжоу-Го во главе с "последним императором" Пу И.
КВЖД была в 1935-м вынужденно продана японцам за 140 млн иен, но в 1945-м вернулась и вновь была в советско-китайском управлении до 1952 года, когда по Договору о дружбе была безвозмездна передана вместе с Порт-Артуром, Дальним — Китаю…
Только в китайскую "культурную революцию" 1960-х исчезли последние "русские харбинцы", следы русской эпохи остались, кажется, лишь в архитектуре, но…
Личный взгляд. Лето 2017-го
…но тем интереснее наблюдать в Манчжурии сегодня сочетание тех "старорусских", потом советских следов с приметами влияния новой России XXI века. Летом 2017 года я наблюдал их в удивительном городе Суйфэньхэ.
Крайняя восточная точка, маленькая "5-я станция КВЖД" в 1900-х годах примыкавшая с китайской стороны к важнейшему российскому пункту Гродеково, ныне Суйфэньхэ — быстрорастущий город. В 1998 году Китай принял государственную программу озеленения: восстановление лесов, резкое сокращение вырубки. Суйфэньхэ стал "столицей" лесного импорта, деревообрабатывающей промышленности. В начале 2000-х — ввозили 6-7 млн м³ кругляка/год. Потом меры приняла и Россия, подняв экспортные пошлины на необработанную древесину. Пошли пиломатериалы: 2008 год — 49 тыс.м³, 2013 — 1,09 млн м³ (рост 2224 %).
Мотор российско-китайского сотрудничества, Суйфэньхэ с его "экспериментальным особым статусом", свободной таможенной зоной даёт грузооборот 12 млн тонн, пассажиропоток 1,6 млн человек. Россияне могут въезжать без виз — центр города на них и ориентирован: вывески, русская речь в магазинах, кафе, треть прохожих — наши "челноки", туристы, речитативы зазывал…
Гораздо интересней было забраться в самую юго-западную, совершенно не туристскую часть города. Семейная пара средних лет, китаец, оторвавшись шага на два от супруги подошёл, протянул руку. "Нихау" — здравствуйте. Видно, не включенный в индустрию обслуживания русского шопинга, он знал лишь фамилию нашего президента и город Влай-ди-востоку. Поулыбались, покивали. Я "по-ихнему" знал немногим более. Моя "китайская подготовка", увы, слишком глобальна, "геополитична" для уличного разговора, но, возможно, пригодится для некоторых сопоставлений.
В 2014 году мне довелось во Владивостоке познакомиться с директором Дальневосточного отделения Института истории, археологии и этнографии РАН, доктором исторических наук, профессором Виктором Лаврентьевичем Лариным. Ведущий специалист, он работал в составе делегаций, собственно и совершавших весной-летом того года исторический прорыв на Восток. Расспрашивал я Виктора Лаврентьевича, ещё и председателя Общественной палаты Приморского края, о жизни (порой — выживании) приморцев. Конфликт с угольной перевалкой тогда только разгорался, академик Ларин рассказал о первых шагах рабочей группы палаты, возглавляемой общественным деятелем и бизнесменом Валентином Лабониным. Коснулись, разумеется и российско-китайского блока. В том 2014-м году в Москве, узнав о готовящейся дальневосточной командировке, меня очень многие просили разведать на месте: как настроения в Приморье? Не сдали ещё (как в 1990-х Северный Сахалин) — российский Туманган, важнейший пункт в Восточной Азии? И я был рад столь авторитетному, академическому владивостокскому ответу.
"Мы, Игорь, говорили с вами: "китайские страхи и страшилки", при тщательном рассмотрении, являются опасениями за своё собственное руководство, "как бы не сдали". В 1969-м, в разгар событий на Даманском не было и тени подобных сомнений. Именно с этой точки зрения мы рассматриваем и другие проблемы: экологическую, демографическую.
Уверенность сограждан в политической воле руководства сохранит Дальний Восток российским и… населённым. Экономическое развитие по всей Восточной Азии не освобождает от проблем, а порой их обостряет. Сочетание роста, создания новых рабочих мест и сохранения экологического баланса…"