Многим опасностям подвергался Невзороф во время своего странствия. Однажды на него напали страшные бородатые мужики из газеты "Завтра". Все они плыли "саженками" и кричали в адрес мореплавателя бранные слова. Среди них были замечены лысый омоновец и пузатый писатель. Худо пришлось бы Невзорофу, если бы он не догадался и не кинул им памятную доску, посвящённую Маннергейму. Мужики из "Завтра" стали терзать несчастного маршала, и тень Сергея Борисовича Иванова промелькнула над океаном.
Над Невзорофым мелькнула и туманная тень его былого друга Бориса, чьё отчество связано с библейским преданием, а фамилия напоминает русские банные веники. Тень, проплывая над Невзорофым, печально улыбнулась ему и сказала: "Спасибо тебе за шарфик".
Вот в океане возник маленький прелестный остров. На нём размещалась ферма Маши Слоним, которая теперь разводила не гусей, а океанских мидий. Она обкладывала себя мидиями, которые остужали её пылающее юное тело. Невзороф причалил свой утлый чёлн к чудесному острову, и обворожительная Маша Слоним, улыбаясь, повела его в дивный чертог и уложила на брачное ложе. Однако на это ложе взошла не она сама, а прислала вместо себя Евгению Альбац, которая стала выпытывать у Невзорофа, не является ли он агентом КГБ, и где он спрятал золото царской империи, а также золото партии. Невзороф долго отпирался. Но ласки были столь изощрённы, что он раскололся: признался, что является Юрием Андроповым, а золото партии находится в Москве в подвальных помещениях детской библиотеки имени Ивана Грозного. Обе дамы нагрузили ботик Невзорофа мидиями, устрицами и креветками, похожими на креолок, и долго махали ему вслед зелёным флагом Хезболлы.
На берегу Гудзона Невзорофа встречали Алексей Венедиктов, Леся Рябцева и Виталий Дымарский. Леся Рябцева отгоняла от Венедиктова назойливых афро-американцев, которые требовали у него акции Газпрома. Виталий Дымарский величественно восседал на кресле, которое случайно захватил с собой из ресторана "Гельвеция". Юнис деликатно предлагал Дымарскому вернуть кресло, но тот натравливал на него собачек Шувалова. Невзорофа приветствовали, как русского царя. Трамп обещал ему вернуть России Аляску. А Хиллари Клинтон поцеловала его в нос и сказала: "Мой пупсик".
Путешествие на Родину через океан было будничным и неопасным, если не считать нападение на ботик пиратов Карибского моря, которые ограбили Невзорофа и отобрали золотой запас царской империи. Ботик пристал к берегу Мойки у Конногвардейских конюшен. Его встречала монахиня Нектария, в миру Ксения Ларина. В ожидании своего любимого она поседела и стала белой, как Сольвейг. Новостей не было. Если не считать за новость случившуюся с Юнисом неприятность: в его гостиницу "Гельвеция" поселилась воздушно-десантная рота, ела, пила и не желала платить за номера.
Невзороф обнял за талию монахиню Нектарию, и они, пройдя мимо Конногвардейских конюшен, скрылись в переулке, о чём тут же написала "Фонтанка.ру", назвав почему-то монахиню Нектариию монахиней Невзорией.
Глава 4. На воздусях
Невзороф решил повторить подвиг Фёдора Конюхова и облететь на воздушном шаре всю Землю. Найти материал для изготовления полой сферы не составило труда. Любезный Юнис, хозяин отеля "Овсяный двор", сам сшил оболочку из блинов, которые так искусно готовили его рестораны. Блины могли служить воздухоплавателю не только средством передвижения, но и пищей, в случае если все остальные продукты питания иссякнут.
Проводы Невзорофа носили библейский характер. Собрались его друзья: Алексей Венедиктов, Виталий Дымарский, маршал Петэн, Ганнибал, неизменный Сципион Африканский. Яша Кедми предложил исполнить обряд преломления хлеба. С этого момента Невзороф стал называться Александр Хлебыч.
Петербург провожал Александра Хлебыча как героя, обещая всем народом встретить его на Северном полюсе и венчать на царство. Однако обряд был омрачён одним обстоятельством: террористы из газеты "Завтра" измызгали доску Маннергейма черничным вареньем. Тут же прилетели осы, стали его поедать и свили своё осиное гнездо прямо на голове Маннергейма. Осиное гнездо жужжало. И в центре его находилась Мария Тюдор Кровавая, она же Юлия Латынина, губительница тейпов и тарикатов. Правительство города решило поставить у доски охрану: одного или двух финнов. Однако в Петербурге не нашлось ни одного финна. Выручил Минфин.