Действительно, шокирует. Но крики кончились и выяснилось, что никакой нацистской пропаганды там нет, если за экстремизм не считать, конечно, отсутствие воспевания позитивного мира, секславрок-н-ролла и прочих радостей уровня Макдональдса.
Впрочем, активное неприятие грязи современного мира — и есть самый взаправдашний "экстремизм", это не свастики на стенах рисовать...
На этом вся политическая тема плавно обрывается...
Остаются песни, одна другой несвоевременнее и нетипичнее, ни бритпопа тебе, ни задушевности, ни мистического Тибета, ни "у любви у нашей села батарейка". Хотя вот последнее утверждение альбома в целом созвучно, но в более глобальном, что ли, смысле. Потом надо еще выяснить, когда это именно она села и почему.
А если "пьесу про любовь играют мертвецы, и зрители, увы, давно уже мертвы"... Это не игрушечный декаданс, который стало модным надевать, как маску на карнавал. Это совсем противоположное действие... лишь, может быть, еще одна "сумасшедшая" сказка такому миру может стать исцелением, очередной нежданный-негаданный Таннгейзер, очередной ветер незнамо откуда, оживляющий мертвую царевну. И не такие уж это и метафоры, кстати.
И последнее. "НА КРАЮ..." "Если долго и пристально всматриваешься в бездну, начинаешь замечать, как она пристально всматривается в тебя", — говаривал Фридрих Ницше. Для желающих проверить неумозрительность этой фразы "Майн Кайф" — неплохой подарок. Из того же разряда, что и многие готические альбомы принципиально "нерадостной" музыки, неслучайно в Интернете фаны АК уже дебатируют сходство последнего альбома с вопиющей безысходностью немецкой "Лакримозы". (Параллели условны, это параллели состояний.) Нелишне лишь напомнить, что АК повествует о мрачном путешествии, у которого, в отличие от психоделических "трипов" и прочей развлекательной оккультной ерунды, есть ЦЕЛЬ. В этом отличие "пути воина" от манерного заигрывания с гримуарами и кастанедами, ставшего роком многих и темой неисчислимых произведений — от Вашингтона Ирвинга до Говарда Лавкрафта.
Не надо бояться ада. Если путешествие твое имеет цель, о которой ты помнишь. Орфей спускался в ад. Христос был в аду.
Но Иуда в нем — остался.
Сергей ДУНАЕВ
М.М. ВЕРТОЛЕТ
Наш летательный аппарат со множеством лопастей пролетал над Латвией. В этой карликовой, голимой республике обнародовали бредовый "порядок действия закона "О Государственном языке". В общем, закон "О языке" должен регулировать правила ихнего орального секса. Но у латышей, окромя педофилии, есть ещё русофобия, которая в период осеннего обострения способствует появлению идиотских законов. Принятый свод правил о порядке действия закона о языке — очередная отмазка перед международными институтами. Рижский режим заявляет, что эти правила, дескать, приводят закон о языке в соответствие с нормами ОБСЕ и стандартами, принятыми в цивилизованном мире, и — охренеть!— учитывают права русских. МИД России, однако, заявило, что закон принят в самом наихудшем варианте, а про себя подумало: совсем долбанулись латыши. Единственная цель их правительства — борьба с кириллицей.
Что касается стандартов цивилизованного человечества, то, например, в Финляндии шведский язык признан вторым государственным, и хотя шведов там всего 8 процентов, финские лесорубы не выражают никакого протеста. Чего не скажешь о педофилах из правительства и парламента Латвии, — тех, что гнобят русских, которые, между прочим, составляют почти половину населения Латвии.
Надысь закон о языке вступил в силу. Отныне по-русски здесь можно общаться только в бане. Куда там до обучения русских детей родному языку? Теперь в соответствии с тамошним законоложеством, даже вызов сантехника необходимо делать на латышском, иначе — плати штраф. Прикиньте, запрещено любое употребление русских слов, кроме как в частном общении. Сразу после принятия закона режим призвал "граждан" стучать на "неграждан" по поводу нарушений языкового закона.
Однако, как сообщают наши агенты со временно оккупированных территорий, первыми жертвами языковой политики рижского режима стали самые что ни на есть латышские-перелатышские чухонцы. Миссия ОБСЕ в Риге собрала факты дискриминации русских и направила их на рассмотрение Верховному комиссару ОБСЕ по делам нацменьшинств Максу ван дер Стулу. Желая защитить свое драгоценное правительство, рижские фашисты просклоняли в своих газетёнках фамилию этого самого Верховного комиссара ОБСЕ, увязав ее с предметом мебели. Тут-то националисты и прокололись, попали в яму, которую сами так старательно выкапывали: стул — это русское слово, а русские слова в их Норушатии употреблять категорически запрещено, тем более в средствах массовой информации. Виновные в употреблении русского слова "стул" понесли ответственность по всей строгости законодательства этой лилипутской сверхдержавы. Ведь закон — он и в Африке закон: и для неграждан, и, простите, для граждан. Особенно в коричневой Риге. Да нет, не в нацистской. Просто погрязшей в...