Александр Невзороф всегда брался за решение крупных задач, воплощение, казалось бы, невоплотимого. И он вознамерился воссоздать Советский Союз. Для начала он решил покончить с либеральными политологами. На тропах, по которым обычно ночами ходили либеральные политологи, он расставил петли, какие ставят на зайцев и куропаток. Во всех петлях оказались пойманные политологи. Утром Александр Глебович взял мешок и пошёл собирать добычу. Он кидал в мешок, одного за другим, политолога Белковского, политолога Павловского, политолога Радзиховского, политолога Шевцову, политолога Сатарова и случайно попавшую в петлю Ксению Ларину.
Невзороф знал, что большое государство требует большого стиля. И он стал воссоздавать большой стиль "Невзороф". На ВДНХ он построил ещё один фонтан. По окружности фонтана расставил пойманных политологов и покрасил их золотой краской. На головы политологов он надел колпаки, тюрбаны, остроконечные шапки звездочётов и назвал фонтан Бахчисарайским. Одной статуе, а именно статуе Радзиховского, он придал вид брюссельской скульптуры "Писающий мальчик". Покрашенные золотой краской политологи чувствовали себя ужасно. Дети, подходя к фонтану, норовили отколупнуть от них кусочек золота. Приходили бесплодные женщины и тёрлись животами то о Белковского, то о Павловского. Но самое ужасное для них случалось в День десантника, когда в фонтан рота за ротой кидались воины ВДВ.
Затем Невзороф решил возвратить в мавзолей Иосифа Сталина. Дело в том, что хитрый Хрущёв не предал Сталина земле, а выкопал возле кремлёвской стены подземелье, где находился саркофаг с телом Иосифа Виссарионовича. В саркофаге поддерживались температура, влажность, освещённость, время от времени служители спускались туда и вновь бальзамировали тело вождя.
Нести гроб с телом Сталина в мавзолей доверили самым проверенным сталинистам. Впереди гроб несли Сергей Караганов и Михаил Федотов. Им помогали профессор истории Пивоваров и профессор истории Зубов. Далее следовали Алексей Венедиктов, Матвей Ганапольский, Татьяна Толстая и Ксения Ларина, которую по ошибке вместе с другими политологами покрасили золотой краской, но, узнав, что она дама, отпустили на свободу. За гробом, выдирая волосы, шли плакальщицы-сталинистки. Юлия Латынина, вся в чёрном, с алым бантом, благоухающая французским духами. Евгения Альбац рвала на себе волосы, причитая: "Иосиф, Иосиф, на кого же ты нас покинул?!". Следом шёл Шнур, захлёбываясь от слёз, напевая свою песню о том, что он всегда был членом — членом КПСС.
Перед входом в обновлённый мавзолей был выставлен караул номер 1. В нём была замечена Майя Пешкова с георгиевской ленточкой на груди. Затем Невзороф договорился с мэром Москвы Собяниным, и они решили обложить гранитной плиткой все дома Москвы от подвалов до чердаков. И когда эта непростая работа была сделана, все дома Москвы стали напоминать мавзолей. Очередь из желавших посмотреть на Ленина и Сталина перепутала мавзолей с домом, где проживала семья экономиста Алексашенко, и через его квартиру день и ночь тянулись сотни и сотни сталинистов.
Невзороф решил воссоздать пионерскую организацию и сам повязывал красные галстуки перед мавзолеем. Первыми пионерами стали Татьяна Фельгенгауэр, Светлана Сорокина и сбросившая рясу монахиня Нектария, вернувшая себе мирское имя Ксения Ларина. Главой пионерской организации был назначен Евгений Ясин. Когда он хотел отдать пионерский салют и произнести "Всегда готов!", руку ему помогали поднять Ольга Бычкова и Татьяна Фельгенгауэр.
Невзороф решил вернуть Сталинские премии по литературе первой, второй и третьей степеней. Лауреатами Сталинской премии стали Дмитрий Быков за его исповедальную прозу "Как я стал коммунистом", Дина Рубина за блестящий роман "Евреи-сталинисты", Улицкая за трилогию "Вперёд, заре навстречу" и Акунин за ещё не дописанный роман "Чекист Фандорин".
Слова и музыку гимна написал Шнур, за что был удостоен Сталинской премии второй степени.
Большой стиль "Невзороф" обретал свои восхитительные очертания. Но случилась беда: был раскрыт страшный заговор с целью свержения Невзорофа и роспуска Советского Союза. Заговор раскрыли Алексей Венедиктов, чей дед работал в СМЕРШе, и Евгения Альбац, родственница крупного работника КГБ. В центре заговора оказался адвокат Генри Резник. В казематах Лубянки его допрашивали с пристрастием: рвали на его глазах талмудические тексты, несколько раз выводили на расстрел и вновь возвращали в камеру. Он молчал. И раскололся только после того, как Невзороф привёл к нему в камеру церковный хор, и хор в течение двух дней исполнял в присутствии Генри Резника псалмы и православные песнопения. Резник не выдержал: "Всё расскажу, во всём признаюсь!". И выдал своих сообщников. Сообщниками оказались Дондурей, Шендерович и Артемий Троицкий. Все были взяты под стражу.