Было бы узко и ограниченно представлять себе Шамиля исключительно религиозным лидером. Во-первых, Шамиль, хоть и был имамом, духовным лидером религиозной войны крупнейшим дагестанским исламистом и авторитетом, все же был фигурой куда более широкой и глубокой, чем религиозный фанатик, крестоносец или беспощадный конкистадор. Во-вторых, потому что подобная религиозная фигура никогда и не стала бы кумиром многих сотен тысяч дагестанцев мужчин. Ислам, при всем его влиянии в Дагестане, все-таки не способен так глубоко задеть умы и души. Конечно, дагестанцы соблюдают обряды, усердно молятся, жертвуют на строительство мечетей и совершают, по возможности, хадж. Но чаще всего все это не намного более твердо, чем христианство в русских областях. Весенняя Махачкала и другие города пестрят откровенными нарядами дагестанских девушек, вечером и ночью шумят дискотеки, в магазинах водка, которую с охотой раскупают, в том числе и дагестанцы. Фундаменталистский мрачный образ Шамиля вряд ли овладел бы умами молодых дагестанцев, стремящихся с гор в крупные города, не только для того, чтобы заработать деньги, но и чтобы насладиться городской свободой и независимостью от родителей сельского муллы.
Шамиль — романтик, философ, воин, царь. Как горный орел, умевший видеть и высоту неба, и крутость гор, и глубину ущелий. Как сильный и внезапный ветер, как точная и яркая молния. Шамиль — величайший в российской истории протестант, повстанец, борец. Он смог подняться против всей мощи империи, бросил вызов сильнейшей армии. Это он организовал героическую оборону Ахульго и Аргвани в 1839 году, взял штурмом хорошо укрепленный Унцукуль в 1843-м. Он, суровейший враг русских царей, стал жемчужиной российской истории, без которого она была как без одного из главных и драгоценнейших звеньев. Опыт присоединения Дагестана и войн Шамиля обогатил имперский опыт России. Чья еще история похвастается таким титаном? Есть, конечно, Че Гевара у латинских американцев, есть Чингисхан у монголов, но все это не то. Шамиль — философ. Шамиль — энциклопедист, гениальный полководец, дипломат, мудрый политик, теософ и идеолог, талантливый администратор. Став после мученической смерти имама Хамзата новым имамом в 1834 году, Шамиль уже к началу сороковых годов объединил почти все народы Дагестана под своей властью. В те годы он командовал армией, в которой было до шестидесяти тысяч воинов. Эти воины были лучшими на Кавказе. Шамиль — настоящий скульптор, желавший вылепить великий и красивый Дагестан. Его фигура сейчас дивляет своей величиной, многранностью.
История Дагестана насчитывает много веков. В этой истории было много войн, возникало много религий, складывалось много государств и кочевых союзов. Было много героических страниц и много героев. Но ни одно имя, ни один подвиг не могут сегодня сравниться в дагестанском сознании с именем Шамиля. Имя Шамиля воспринимается неоднозначно в Дагестане и в остальной России. Это и понятно, ведь жизненный путь этого человека прошел по линии векового продвижения России на юг и борьбы кавказских народов за независимость. На линии разрыва, фронта и ненависти был Шамиль. Его воины сражались с русскими. Это Шамиль годами удерживал неприступные горные крепости, отбивая атаки русских войск, громил русские колонны в ущельях, устраивал кровавые вылазки в тыл русским частям.
Наверное, Шамилю помогали и турки, и иранцы, и англичане, заинтересованные в отторжении Кавказа от России и надеявшиеся, что им лучше удастся завоевать эти горы. Но разве Ленин не взял на благое, по его мнению, дело помощь от кайзера? Главной опорой Шамиля был дагестанский народ. Для него он и истратил свою жизнь в шуме и грохоте войны, огне и ненависти сражений. Шамиль для Дагестана — отец-основатель всей республики. Как для России Александр Невский или Петр I, как Фридрих Великий или Бисмарк для Германии, как Линкольн для США. Шамиль — не только полководец, идеолог, но еще и политический строитель, сконструировал Дагестан как единое государство. Он единил десятки народностей, населявшие горы и прикаспийские равнины, города и села. Укреплял их в едином монолите вокруг общих религии, идеи, интересов. На этих трех столпах и возник многонациональный, многослойный, как мозаика собранный из разных составляющих Дагестан, который стоит и до сих пор.