Необходимо было бы не только по этой республике, но и в целом по Северному Кавказу создать мозговой центр, который выдавал бы рекомендации и президенту, и правительству на перспективу развития этих регионов.
Не все благополучно и в других регионах Северного Кавказа, последний взрыв в Ставрополье это показал. В Карачаево-Черкесии прокурор боится давать санкции на арест — один из руководителей РОВД является ваххабитом. Все это является предметом пересмотра политики на всем Северном Кавказе, иначе можно породить и в других республиках, мягко говоря, нежелательную для федерального центра дестабилизирующую обстановку.
Корр. Кто, по вашему мнению, и каким образом финансирует и вооружает ваххабитов на Северном Кавказе?
А. К. Деньги поступают и извне, и от российской части чеченской диаспоры.
Корр. Скажите, пожалуйста, могут какие-либо субъекты Российской Федерации или бывшие республики СССР влиять на чеченский фактор? В российской прессе неоднократно проходили сообщения о том, что президент Ингушетии прячет у себя Аслана Масхадова и укрывает некоторых чеченских полевых командиров. Власти Грузии до недавнего времени не замечали у себя под носом, в Панкисском ущелье, чеченских боевиков, а в Казахстане имеются лагеря для реабилитации боевиков.
А. К. Все возможно. Граница между Чечней и Ингушетией не демаркирована. В Сунженском районе половина населения считает, что она живет на территории Чечни, другая половина считает, что на территории Ингушетии, хотя это один район. Граница между этими двумя республиками условно проведена на карте, но в жизни она не контролируется, поэтому чеченские боевики спокойно разгуливают по территории Ингушетии. Из достоверных источников известно, что многие из них имеют паспорта, в которых записано, что они — ингуши.
Корр. А президент Ингушетии Руслан Аушев может не знать об этом?
А. К. Руслан Аушев неплохо владеет обстановкой в своей республике. Но может ли он бороться с этим негативом — это уже другая сторона вопроса.
Корр. Спрошу по-другому. Вы, Анатолий Сергеевич, знаете мнение генерал-полковника Трошева о том, что не грех бы нашим войскам пройтись по Ингушетии, поскольку Руслан Аушев может укрывать у себя в республике Масхадова и других чеченских полевых командиров. Как вы относитесь к такому мнению командующего федеральными войсками в Чечне?
А. К. А что? Ингушетия — это какая-то особая зона или она не субъект Российской Федерации? Почему мы, к примеру, в Подмосковье проводим операции по ликвидации преступных группировок, а в Ингушетии нельзя провести? Проведение подобных операций зависит от информации, поступающей нашим спецслужбам. В 1992 году мы проводили операции, в результате которых на территории Северной Осетии и Ингушетии у населения были изъяты боеприпасы, оружие, пушки. В больших количествах — по 0,5 т — изымался спирт.
Корр. А сам Аушев может быть связан с кем-то из чеченских боевиков?
А. К. Я не могу это утверждать. Аушев и сам не отрицал, что поддерживал отношения с Асланом Масхадовым. На какой стадии сейчас их отношения — мне неизвестно.
Корр. Рекламная предвыборная кампания В. Путина на пост президента началась еще летом 1999 года с удачной военной операции в Дагестане, куда Шамиль Басаев вторгся со своими головорезами. Ни для кого не секрет, что это вторжение финансировал Б. Березовский, телеканал которого в предвыборную кампанию сделал многое для Путина, чтобы он стал президентом России. Недавно, давая интервью за рубежом, Борис Абрамович заявил, что собирается вернуться в Россию и получить все свое. Не значит ли, что и президент Путин, и его нынешнее окружение за то, что он в свое время для них сделал, стали его заложниками?
А. К. Я могу предположить, что если Березовский и приедет в Россию, то он свое получит — много уголовных дел открыто, где фигурирует и его фамилия.