Я сам бывший служивый. В армии полтора года служил, был старший разведгруппы. Служил в 25-й Харьковской дивизии ВДВ, с которой в данный момент воюю. Так получилось. Армейское звание у меня - лейтенант ВДВ. Как с армии пришёл, больше оружия в руки до сих пор не брал, хотя когда вступаешь в те ряды, с любого оружия стреляешь.
***
Митинги проходили во всех городах одновременно. Мы с ребятами стояли в оцеплении, чтобы не было провокаций со стороны майданников. В шахте "Володарская" в городе Соледаре Артёмовского района Донецкой области хранился большой запас вооружения ещё с советских времён (шахта соляная, долго там всё сохраняется). Ставили мы там блокпост, не давали украинской армии вывезти оружие.
Ездили-ездили на митинги в Донецк. И вот однажды не вернулись, а пошли захватывать УГА. Потом был Славянск, гора Карачун, долго держали её, Саур-Могила. И наши родные узнавали о том, где мы, из СМИ - где самый тяжёлые бои.
7 апреля взяли штурмом СБУ в Донецке. С 10 на 11 апреля взяли Славянск полностью под свой контроль, так как там был самый сильный сбор оружия, а нам надо было чем-то отстаивать свой народ и свои области. С пустыми руками мы же против врагов не пойдём. Пришлось брать таким путём - склады, горотделы, СБУ. Ну оно и пошло так. В мае-месяце я уехал в Донецк. Стал воевать, ездить на задания. Сначала был ротным. Потом меня поставили замкомандира батальона по тыловой службе. На мне продовольствие, камуфляж, амуниция, сухпай для выездных групп. Бывает, ротацию не могут произвести, нам звонят: у нас ничего нет. Грузим сухпай, вооружаю бойцов, на машину - и туда.
Бывало, не успеем выпрыгнуть из машины - бабах! Прямое попадание. И 20 километров по полям пешком. Приходим мы в ополчение со своими машинами, со своим оружием. Кто-то с карабином охотничьим. Буквально - всё для фронта, всё для победы.
***
В Донецке патриоты со всех городов пособирались, люди, которые служили. Вот они-то и взяли оружие и встали на защиту народа. Хунта эта - киевская власть - начала подтягивать войска, обстреливать города, жилые дома, детские дома, школы, университеты. И за май месяц они превратили Славянск, к примеру, в какие-то бараки разбитые. Просто превратили! Стреляли по всем. И выкладывали тут же ролики в Интернете, в новостях давали, якобы это ополченцы стреляют по мирным домам. А как мы можем стрелять по мирным домам, если мы сами там находимся?
15 августа поехал на Саур-Могилу. Мы приехали в ночь с 16 на 17 августа. Сформировались, укомплектовались боеприпасами в городе Снежном и 17 августа оттуда выдвинулись. И попали на большую засаду - очень большую засаду. По всем сведениям, Саур-Могила должна была быть под нами, но так как наши не прошли туда, их по дороге расстреляли (20 человек погибло), с ними не было связи, и наше руководство подумало: если нет связи, значит, они на высоте. И нас послали туда их поменять. Не доходя до Саур-Могилы (там есть здание - вход в музей), попали мы под полный обстрел. Полный обстрел! В нас и из танковых стреляли, и снайпера, и пулемётчики, и БМДэшки подогнали - стреляли по нам. Бой завязался в 17 часов 15 минут. Обстрел был часов до восьми вечера - непрерывно.
Когда бой завязался, я дал команду группе своей отходить, потому что я был раненый, со мной ещё двое раненых было - не ходящих полностью. Дал команду отходить, сам остался с ранеными, так как я отвечал за группу. Со мной ещё осталось два человека, хотя я им велел тоже отходить, но они сказали - нет. И мы втроём приняли бой на себя полностью. Даже вызывали обстрел по себе - по квадрату, где находились, потому что прекрасно понимали: возьмут нас в плен - всё равно убьют. А пойдёт артобстрел, пусть мы погибнем, но заберут их жизни тоже. Слава Богу, наша икона ополчения помогла.
***
Моя жена (тогда ещё невеста) в то время (и сейчас) в Москве, на Воробьёвых горах, с другими людьми занималась сбором гуманитарной помощи для Донбасса. И вот она звонит подруге, говорит: подойди, пожалуйста, к палатке (то есть к ней, чтобы подменить).
А в это самое время меня ранили, и я позвонил, чтобы попрощаться. И вот она, вся в слезах, звонит подруге. Потом надевает платок, идёт в церковь на Воробьёвых горах, где сейчас находится икона Ополчения - Тихвинской Божьей Матери, просит за меня.