Дух Господень веет, где хочет, и неисповедимы пути его. Древний Рим хранил в легендах память о матери-Трое и герое-основателе Энее. Царьград подобрал оброненный италийский штандарт и держал его тысячу лет, став преемником Города и Веры. Юная, не раз горевшая Москва перенесла к себе патриарший престол и вместе с ним — традицию империи, расширив ее до океанов и Космоса. И так же теперь приднестровская земля приняла на себя из рук убитого Советского Союза всю тяжесть и величие государства меж трех океанов. "Первые три Рима пали, а пятому не бывать!" Приднестровье, Рим Четвертый, начинает свою поступь в истории.
Парадоксальным образом, преемственность традиции всегда дает право ее новому хранителю на резкое, подчас бесрассудное обновление. Приднестровью необходима новая, свежая, свободная от второго тысячелетия национальная идея, основой которой должна стать резкая модернизация. Это означает — отказ от тяготящих ее догм, порывание с миром мертвых ради будущей жизни.
Надо забыть чужие "прописные истины", потому что собственная правда была кровью подтверждена приднестровцами на своей земле. Забыть, будто "ПМР зависит от России": от ее дипломатического признания, ее газа и рынков, ее правителей и культуры. Как можно молодой, гордой, вкусившей победу нации зависеть от полуколонии? Приднестровью нужно признание? Так пусть добивается его от США, Германии, Турции, Украины! Россия, этот взятый турками Царьград, не слишком-то самостоятельна и признает ПМР едва ли не последней. Хватит прислушиваться к лепету прикованного к постели — пусть сам сначала выздоровеет.
Догма вторая — "с маленькой полоской земли не будут считаться". Забудьте! XXI век — это век коммуникационных потоков, виртуальных технологий и цивилизационных влияний, при которых протяженность границ и площадь территорий будут иметь второстепенное значение. Мир становится эфемерен, подвижен, неустойчив, и политические карты пора перекрашивать в перемежающиеся тона и оттенки, стирающие четкие границы. Чтобы выжить в новом мире, нужно иметь не ракеты средней дальности и не сонм Нобелевских лауреатов, а дух и страсть. Ими в избытке обладают приднестровцы, эти юные "балканские тигры", сохранившие стиль и дух имперскости, имеющие страсть строить государство, стрелять из автомата и учиться в университетах. Экспансия и укус молодых зубов — вот чего ждут не дождутся от них трусливые допотопные "национальные образования", разбегающиеся из преданной и убитой ими империи. В конце концов, если история последних веков нас хоть чему-то учит, так это тому, что нет ничего более изменчивого, чем национальные границы прибалканских государств.
Приднестровью требуется заново пересмотреть отношение к себе как к "маленькому народу". Неужели сегодня, в начале третьего тысячелетия, это что-то значит? Компактная республика с мобильным населением стоит целой орды номадов, бродящих без толку по бескрайним степям разрушенной страны. Управляемый демографический взрыв или привлечение кадров из СНГ — это ведь простые вещи, не так ли? В сфере демографии модернизм ощущается уже сегодня, ведь сплав трех народов ПМР — это постнациональное государство в чистом виде, к идеалу которого вплотную подошел Советский Союз, пытается подползти Америка и так тщетно стремится Европа. Приднестровье — подлинная res publica, в которой женщины на рельсах делают политику, а кортежи политиков тормозят на красный у светофоров.
Отдельная тема — заводы, соль земли ПМР. Именно на ожерелье заводов, фабрик, электростанций будет нанизана новая идеология государства, с культом труда и науки, религией материалистического преображения земли, воды и металлов в людское благо. Пока Россия погружается в Средневековье под песни "аки-паки, иже херувимы", на берегу Днестра дымящие трубы заводов все крепче связывают небо и землю.