Можно только предполагать, что реальные механизмы функционирования такой корпорации были известны только достаточно узкому кругу большевистских лидеров, в число которых на каком-то этапе вошел и Сталин.
Причем функционирование этой специфической партийной корпорации было весьма далеким от жесткой бюрократической регламентации.
С одной стороны, из марксистской теории следовал основополагающий вывод по поводу "исторического творчества масс". С другой стороны, на бескрайних просторах Империи многое зависело от личных способностей руководителей революционных комитетов на местах, качеств этих профессиональных революционеров, их знаний и интуиции, их способности "жить в гуще масс, жить с массами, знать интересы масс".
Иначе говоря, креативный революционный марксизм предполагал, что в Истории "историческое творчество масс" должно сопрягаться, а в идеале возглавляться "революционным творчеством" вождей, лидеров, постоянно связанных с этими массами.
СТАЛИН, В СИЛУ СПЕЦИФИКИ СВОЕЙ УНИКАЛЬНОЙ, ЛИЧНОСТНОЙ ИСТОРИИ, опыта своей революционной деятельности, был поставлен в такие условия, что не мог не выработать некоей собственной долгосрочной "картины мира", своего "цивилизационного проекта", который потом, после 1917 года, и особенно после смерти Ленина, он и реализовывал.
В этой связи необходим обязательный учет нетривиального интеллектуального уровня Сталина. Действительный талант политического лидера, особенно в условиях быстрых исторических трансформаций, заключается в том, чтобы "учиться, как учиться".
Сталин не заканчивал университетов, что было характерно для многих его коллег по руководству большевистской партии в начальный период советской власти. Однако он, начиная еще с периода пребывания в Тифлисской духовной семинарии, настойчиво, на ощупь вырабатывал собственную систему самообразования. И прежде всего через систематическое чтение. Однажды он сам обмолвился: "Было время, когда я прочитывал до 500 страниц в день". Причем невзирая на какие-либо внешние обстоятельства.
Непримиримый сталинский враг Лев Троцкий приводит такой эпизод. В 1908 году Сталин находился в бакинской тюрьме: "...на первый день Пасхи рота Сальянского полка избивала всех без исключения политических, пропуская их сквозь строй. Коба шел, не сгибая головы, под ударами прикладов, с книжкой в руках".
Еще один характерный пример из этого же тюремного периода жизни будущего первого генсека: "Среди заключенных находились лица, которые вчера или сегодня были приговорены к смерти и с часу на час ждали окончательного решения своей судьбы. "Смертники" ели и спали вместе со всеми остальными. На глазах арестантов их выводили ночью и вешали в тюремном дворе, так что в камерах были слышны крики и стоны казненных. Всех заключенных трепала нервная лихорадка. Коба крепко спал или спокойно зубрил эсперанто (он находил, что эсперанто — это будущий язык Интернационала)".
Сталин был, пожалуй, последним, своего рода, энциклопедистом компартии Советского Союза.
ОДНАКО ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОГО РЕВОЛЮЦИОНЕРА, прошедшего суровую школу ссылок, тюрем, каторги и т.д., научившегося постоянно рисковать своей жизнью, книжное знание было лишь подспорьем, дополнением к живому знанию практики, то есть тому знанию, которое, собственно, и вызывает необходимые изменения в истории.
И ключевым является здесь знание Сталиным народа, которым ему впоследствии пришлось руководить. И он знал не только сильные стороны этого народа, но и его многочисленные отрицательные качества.
Сталин был эвристически ориентированным, монументальным конструктивистом в политике. Чтобы преодолеть в рамках революционной трансформации страны эти отрицательные качества народа, вновь привить ему высокое достоинство и самооценку, опять сделать его историческим субъектом, способным не только на выживание, но и на прорыв в будущее, Иосиф Сталин инициировал создание грандиозного исторического мифа, который состоял в кардинальном идеологическом пересмотре прошлого, формировании новой героической истории народа и построении целой системы идеологических и культурных концептов, в которых отрицательные качества будущего "советского народа" превращались в свою противоположность. (В данном случае под "мифом" имеется в виду культурологический концепт, через который происходит историческая самоидентификация, самоосознание народа как некоей целостности, связующей прошлое, настоящее и будущее. Идеология в этом контексте — всего лишь компонент такого мифа).