Этих бунтарей презирает сытый обыватель, ненавидит трусливый раб. Но находят ли эти политузники искреннюю поддержку в рядах остальной оппозиции, красной и белой? Да почти никогда! "Как посмели они взорвать святого батюшку-царя?!" "Как могли они пойти громить торговцев на рынке?!" "Как можно говорить о вооруженном восстании, когда мы вот-вот получим нового красного губернатора?!" "Объединяться с революционерами? Ни за что!" Вот и режут нас поодиночке.
БОЛЬШЕ ДВУХ НЕ СОБИРАТЬСЯ!
Это вступление необходимо для того, чтобы рассказать о случае не самом громком, мало кому известном, но очень симптоматичном, потому что завтра точно также могут расправиться с каждым из нас, и никто не заступится. Речь идет о запрещенном ныне философском сообществе ПОРТОС, чья база оказалась разгромлена РУБОПом, а лидеры осуждены по страшным статьям на чудовищные сроки, не совершив ровным счетом ни- че- го.
Как все было? В Подмосковье, в деревне Мошково Люберецкого района, долгое время существовала община, добровольная коммуна нескольких десятков людей. С длинным и немного корявым названием — Общественное патриотическое молодежное объединение ПОРТОС (Поэтизированное объединение разработки теории общенародного счастья).
Жили себе тихо-мирно, никого не трогая, по своим собственным законам: не пить, не курить, не сквернословить и ежедневно сочинять стихи. Разрабатывали теорию счастья, основанную на смешении идей Пифагора и Ленина, воспитывали из себя "настоящих граждан своей Родины". Занимались самосовершенствованием по ста видам деятельности: от игры на гитаре до медитативных упражнений. Много трудились, на жизнь зарабатывая своим автопредприятием, колонной из 40 грузовиков, развозивших по области сыпучие предметы: песок да муку. А поскольку жили и работали они не на Таити, а в Подмосковье конца двадцатого века, то имели при себе для охраны зарегистрированное и разрешенное оружие — 20 огнестрельных и газовых ружей.
Помимо работы и самосовершенствования, члены общины развернули активную социальную деятельность: сотрудничали с комитетом ветеранов войны, с ветеранами спецподразделения "Альфа", участвовали в рейдах московской народной дружины, помогали детским домам.
Поскольку среди них было много украинцев, то в общество набирали не только местных, но и молодых ребят из самых бедных районов Украины. Членство в общине было сугубо добровольным, никого силком не затаскивали. Более того, как у всякой замкнутой общности людей, в ПОРТОСе существовал строгий отбор в "посвященные", состоящий, правда, не из кровавых ритуалов, а всего лишь из системы письменных вопросов-тестов. Никакого "белого братства", когда от новоиспеченных членов требуют взноса имущества и денег, не было и в помине. Конечно, как у всякой подобной общины, в поэтизированном объединении была своя иерархия, своя шкала ценностей и система взаимоотношений. Были и наказания за пьянство, курение и сквернословие — порка. Но всегда, во всех случаях она была добровольной: не желаешь подвергаться порке — уходи из коммуны и отправляйся на родину. Не ушел ни один.
И вдруг, как тот самый гром средь бела дня, 7 декабря 2000 года коммуну ПОРТОСовцев в деревне Мошково штурмом берет люберецкий РУБОП. Громит постройки, вихрем проносится по помещениям, не оставляет после себя ничего: ни оргтехники, ни сорока принадлежащих коммуне автомобилей. А главное — арестовывает четырех руководителей общины: Юрия Давыдова, Евгения Привалова, Ирину Дергузову и Татьяну Ломакину.