Постоянный прессинг, которому подвергался Мур через все доступные каналы: СМИ, выступления известных чиновников, звёзд кино и телевидения, — не позволил сторонникам Мура перейти в наступление использовав тактику, добывшую им победу над Клинтон. А ведь им было на что опереться — Джонс далёк от идеала алабамского сенатора. Многочисленные сомнительные связи с организациями вроде фонда Сороса и центра Брэннона, выступавшего за предоставление уголовникам избирательных прав, равно как и присущие любому демократу поддержка абортов и ЛГБТ, заставили многих обозревателей упрекнуть избранного сенатора в том, что умеренность его левых взглядов — лишь иллюзия, призванная убедить алабамских избирателей в добрых намерениях Джонса.
Таким будет сенатор от одного из самых консервативных штатов следующие шесть лет. Некоторые уже проводят параллели между Джонсом и республиканцем Скоттом Брауном, неожиданно выигравшим выборы в сенат от демократического Массачусетса в 2010 году, но не сумевшим переизбраться и с треском проигравшим следующие выборы.
Впрочем, то, насколько допустимо применение клише "консерватор" к некоторым республиканцам, большой вопрос. Враги Мура неоднократно говорили, что педофил и насильник не может называться консерватором. Здесь мы имеем дело со столь хорошо знакомой нам подменой понятий, когда в погоне за популярным у электората термином те, кто реально ему соответствуют, клеймятся "неправильными", а "правильность" определяется исключительно верностью статусу-кво. "Правильные" консерваторы, в понимании американских масс-медиа, — это Митч Макконнелл, Рэнд Пол и особенно известный (и горячо обожаемый в России) Джон Маккейн, чьи проблемы с головой, очевидные с 70-х годов, недавно нашли подтверждение в виде диагноза "рак мозга". Новые консерваторы или, как называли себя представители этого движения в 90-х, "неоконы", всегда готовы идти на компромисс с демократами, легко уступая им в самых принципиальных вопросах — таких, как строительство пограничной стены с Мексикой и реформа здравоохранения. Именно группа республиканских сенаторов, регулярно предающих идеалы и инициативы собственной партии, составляет костяк "глубинного государства".
Неправильно думать, что "глубинное государство", то самое Deep State, против которого столь отчаянно борется лидер консервативной Америки Стив Бэннон, его ультраправые по современным американским меркам соратники и его противники с крайне левых позиций политического спектра, — это понятие, существующее сугубо в рамках американской внутренней политики. Неизбираемая толпа чиновников-карьеристов и партийных функционеров, давно забывших об интересах людей, — беда не специфически американская, а присущая, скорее, любой более-менее развитой системе "представительной демократии". Победа над гидрой, по-тоталитарному окутавшей все сферы жизни людей по всему миру, слившейся в ядовитый симбиоз с IT-гигантами и Уолл-Стрит, над машиной, которая знает всё и обо всех, — невозможна стандартными методами политической борьбы. Самое эффективное оружие в войне с врагом, который одновременно повсюду и нигде, — направить на него луч прожектора, вывести его на чистую воду, показать гражданам страны, что ими управляет не всенародно избранный харизматичный лидер с голливудской улыбкой, а мутные личности в серых костюмах, чьи намерения неизвестны, а источники финансирования — подозрительны. На этом поприще интернет-издание Бэннона "Breitbart" добилось значительных успехов в прошлом году и продолжает намеченный курс в этом, раскрывая уловки крупных СМИ и вашингтонских лоббистов. Информационная поддержка, оказанная Бэнноном и "Breitbart" проигравшему Рою Муру, позволила уберечь того от сокрушительного поражения, ведь отставание ограничилось двадцать одной тысячей голосов. Так воля одного человека почти полностью свела на нет старания целого сборища конгломератов медиа-истеблишмента. Тем не менее, усилий одного Бэннона оказалось недостаточно, и Мур проиграл.