Но вернемся к "Линдексу". Удалось ли ему преодолеть цензуру лавочников? Удалось. С 1 сентября он развернулся по новому адресу lindex.nigilist.ru. Более того, развернулся в полном своем варианте (на "Народе.ру" стояла его краткая версия), развернулся без навязываемой ему раньше обязательной и не подконтрольной "Линдексу" рекламы. А также получил карт-бланш на неограниченное пространство в интернете для развития и на невмешательство со стороны владельцев нового сервера. То есть значительно улучшил условия своего существования. Как это смогло состояться — пока умолчим. Можно только сказать, что не все прогнулись, не всех ивановых в России может купить или запугать "малый народ".
НАШИ
НАШИ
Андрей Андреев
0
Андрей Андреев
НАШИ
"Завтра" — уникальное явление в ряду центральных газет. Больше десяти лет существующая без необходимой материально-технической базы, без поддержки со стороны каких-либо структур.
Наша сила — в читателях. "Завтра" — не просто газета, это своего рода ковчег русского сопротивления.
Покупка и чтение "Завтра" в публичным месте в определенные периоды становится политическим жестом, вызовом власти, маленьким выстрелом по предателям. Нас читают люди разных взглядов и предпочтений. Одни ценят одни материалы и категорически не принимают других, бывает с точностью наоборот. Кто-то требует исключительно аналитику, другой настаивает на социальных очерках, третий ищет культурные полосы. Белые недовольны коммунистами, коммунисты монархистами, консерваторы анархической вольницей некоторых текстов.
В подобном разнообразии взглядов и высвечивается вектор газеты — объединять различные осколки русской Вселенной. По ту сторону сиюминутной политики во имя непреходящих ценностей. "Предавать нельзя, святые святы, подонкам бой" — таков невысказанный девиз "Завтра", принимаемый красными и белыми, консерваторами и модернистами, рокерами и учеными.
Для кого-то газета, стала глотком свежего воздуха, символом надежды в минуты безверия. Один провинциальный читатель говорил мне, что испытал счастье, когда газета впервые попала ему в руки. Ибо озвучила его мысли, его боль. Он словно обрел родных, после наступившего в начале девяностых ощущения всеобщего общенародного сумасшествия.
У нас практически отсутствует граница между редакцией и читателем. Что иногда мешает рабочему процессу. Зато каждый читатель может стать автором "Завтра".
Современники в большинстве своем утеряли чувство истории. Парадокс — в стране, переживающей сложнейшие и жесточайшие трансформации граждане отказываются жить с историей. Леонид Якубович влиятельнее Путина. Наши читатели — люди с историчным мышлением. Более того, Сталин или Николай II, Иван Грозный или Емельян Пугачев воспринимаются в качестве современников и вдохновителей. Это своеобразный отказ от реальности во имя реальности высшего существования.
Люди, выдавленные на периферию общества, меньше склонны к духовному ожирению. Здесь мыслят, рождают своеобразные, противоречивые, но наполненные энергией идеи.
"Дорогие россияне" сегодня не социальны. Не в смысле аполитичности, ибо на самом деле политическое измерение путь и в неосознанной форме присутствует у всех, но абсолютно социально пассивны. Социальность предполагает постоянное нахождение в процессе созидательности, общение. Общество же предлагает тотальную разобщенность и отчуждение. (Как вариант: растворение к коллективном анти-теле всепоглощающей массы). Уровень интересов постепенно сводится исключительно к материальным благам. Это не преувеличенное привычное брюзжание оппозиционера. Вспомните скандальное ток-шоу "За стеклом". Какие разговоры вели там участники, помимо бытовых и игровых разборок? Перед нами представал идеальный (сформировавшийся уже и в России) потребитель, жизненная коллизия которого упрощена до выбору между тем или иным товаром. Работа рассматривается исключительно как источник дохода, а доход — как гарантия возрастающего уровня потребления. Совершенно лишенный качественного измерения, усредненный тип, оторванный как от других людей, так и от себя как от личности.
В фарватере "Завтра" — искатели правды, мечтатели, борцы за справедливость, бунтари, мистики, социальные утописты, вояки и художники. Я встречаю сильных, красивых, искренних, активных и вдохновенных людей. Бывают и крайние пессимисты, но как заметил анархист Жорж Сорель, идеи которого вдохновляли одновременно Ленина и Муссолини: "Пессимизм — мировоззрение, без которого в жизни не было бы ничего великого".