Саддам проиграл. Можно спорить, что стало тому виной — несовершенство строя, предательство элиты, объективная мощь американцев. Но сегодняшние ежедневные "волнения" в Ираке говорят о том, что история Хусейна еще не закончилась.
Ценность книги "Так говорил Саддам" в том, что она позволяет читателю самому сделать вывод: кто есть Хусейн — диктатор, пророк арабского возрождения или американская марионетка. Особенно любопытны размышления Хусейна (в чем-то близкие знаменитой "Зеленой книге" Муамара Каддафи) о человеке, революции, социализме, арабском национализме:
"Для того, чтобы быть достойным человеком, надо, прежде всего любить свою родину, поддерживать свою страну и заботиться о ее процветании. Человек, забывающий о корнях, — как камень на дороге, который пинают прохожие, и неизвестно, где он окажется к концу дня — на городской площади или в навозной яме".
"Не надо путать самобытность с фольклором. Подлинная самобытность — созидательные усилия национального авангарда, направленные на соединение исторического наследия с современностью".
"Человека лучше всего характеризуют не сундуки, набитые золотом, а трудолюбие, верность делу, которому он служит. И мы все делаем для того, чтобы служение народу стало путеводной звездой для всего нашего общества, чтобы в суете дней мы не растеряли драгоценные качества патриотов-баасистов: никому не позволять унижать родину, клеветать на ее сыновей, ставить под сомнение подвиги и достижения предков. Настоящий человек — творец-созидатель, всегда шагающий впереди и воплощающий в жизнь нравственные идеалы и самые дерзновенные замыслы".
«ПОРЯДОК НА ТВ — ЗАБОТА ГОСУДАРСТВА!»
«ПОРЯДОК НА ТВ — ЗАБОТА ГОСУДАРСТВА!»
Лев Николаев
Лев Николаев:
«ПОРЯДОК НА ТВ — ЗАБОТА ГОСУДАРСТВА!»
Савва ЯМЩИКОВ. Лев Николаевич, обычно я задаю своим собеседникам два вопроса. Первый — что из сделанного в жизни ты считаешь главным, что, как говорится, носишь у себя на сердце? И чем ты живешь?
Лев НИКОЛАЕВ. Отвечу банально. Главное — то, что делаю сейчас. Я не то что не люблю оглядываться. Сделанное — оно уже сделано. Конечно, есть вещи, которыми гордишься, которые вспоминаешь с удовольствием. Это всегда связано с каким-то человеком, новым знакомством. Потому что увидеть еще один пейзаж — ну и что? Обогащение жизни происходит благодаря контактам, общению. Это единственное, что доставляет радость. Могу сказать, что мне повезло, потому что я встречался и работал с интереснейшими людьми, причём буквально со студенческих времен. Скажем, в поэзию и культуру России начала XX века меня ввёл Михаил Михайлович Лавров. Он потомок тех Лавровых, которые когда-то издавали "Русскую мысль", вообще много чего сделали для нашей культуры. Михаил Михайлович по профессии геолог, но при этом высочайший знаток культуры, которая тогда была под запретом. Он на машинке перепечатывал стихи Мандельштама, Цветаевой и создавал самодельные книги.
Что беспокоит, что на сердце? Опять-таки то, над чем работаешь сегодня. У меня ко многому на телевидении отношение такое же, как у тебя. Но должен сказать, что для того, чем занимаюсь я, чем занимается не такая большая, к сожалению, группа людей, сейчас сложились благоприятные условия. Дело в том, что трудности, возникающие на пути к эфиру, заставляют работать все лучше и лучше. Приходится буквально рыть землю, добывать интереснейшие факты, придумывать яркие сюжетные повороты и массу прочих вещей, чтобы сделать передачу интересной абсолютно и тем людям, которые абсолютно не интересуются ни культурой, ни наукой. Был такой период, в 80-90-е годы, когда мы открывали даже не забытое, а забитое. Литература, история, "Серебряный век" философии, Хайдегер, Фром. Масса фигур, отличавшихся от марксистско-ленинской теории. Была целая галерея открытий, но сейчас верхний слой снят, и чтобы пройти дальше, нужно убедить руководство телеканала, что эта фигура в науке, культуре чего-то стоит. Ко мне, должен сказать, хорошо относятся все эти предержащие власть на телевидении, но каждый раз говорят: "Кто это будет смотреть? Кто слышал это имя?" Да никогда и не услышат, если не расскажем. Убеждать приходится даже с помощью рейтингов, а они показывают, что у телезрителей выше интерес к новым именам, чем к новым трактовкам биографий Эйнштейна или Павлова.