Сегодня жизнь так богата событиями, что некоторые писатели в растерянности: можно ли сильнее сказать о реальности, чем она сама о себе говорит. Можно. Ведь что такое писательское слово, как не облеченная в плоть душа? А душа может кричать страшно. Писатель в слове своём имеет право спрессовать или вывернуть наизнанку знакомые нам события, довести их до абсурда, преувеличить, зашифровать, отсеять лишнее и второстепенное, выделяя главный, сокровенный смысл. Душа видит и мыслит, она обладает волей, говорят православные богословы. Душа Веры Галактионовой представила себе сегодняшнюю жизнь в России как преддверие Апокалипсиса. Так появился роман "5/4 накануне тишины", который писался автором семь лет и в конце прошлого года опубликован в журнале "Москва".
Заявление о конце света — прием не новый. Хотя, на мой взгляд, вполне христианский. Мы ждали завершения истории человечества в 1666 году, ждем и сейчас, ждем всякий раз, когда будущее неопределенно, непредсказуемо. Ждем потому, что христиане. Знаем: даже если бы история государства развивалась благополучно, стабильно, она и тогда завершилась бы Апокалипсисом. Вопрос лишь в сроках. Но в нашей собственной человеческой власти — либо приблизить конец истории, либо отдалить его на необозримое будущее.
Когда читаешь "Преступление и наказание" Достоевского, становится так же тяжело и больно, как при чтении романа Веры Галактионовой. Перечитывать эти произведения без особой нужды не станешь: это ведь как покаянную службу в церкви отстоять.
Сравниваю Галактионову с Достоевским не случайно. "5/4 накануне тишины" — роман небольшого объема, но создан в одном жанре с основными творениями великого писателя: философско-публицистического романа. Это когда автор не только показывает явления жизни, но и дает им прямую, довольно-таки резкую оценку.
Есть ещё нечто общее у этих двух русских творцов: православный взгляд на людей и чинимые ими дела. Только неправедные дела эти в романе Галактионовой выглядят ещё чудовищнее, чем у Достоевского. Сама Любовь человеческая умирает в произведении Веры Владимировны — "распятая", под капельницей, в реанимации провинциального города.
Распятая любовь — страшный символ именно нашей эпохи. К нему не прибегали ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Достоевский. Нужды не было. Нет этой формулы безнадежности и в описании жизни Сонечки Мармеладовой. Ведь она потому и жертвует собой, что — ради близких, любя! Поднялся на каторге, после долгой болезни, любовью к Соне и Раскольников. Но до Любови Веры Галактионовой не докричаться. Пред ней уже не повиниться: она без сознания, она далеко. Действительно, "последние времена".
Правда, Любовь в "5/4 накануне тишины" скорее аллегория. Это не столько женщина, сколь нечто родственное Прекрасной Даме Александра Блока, Софии Премудрости Божией Владимира Соловьева. В образе Любови в романе умирает не только женщина, но и страна. А, махнул рукой один современной писатель, когда я коротко пересказала ему содержание произведения Веры Галактионовой: "Как плоско! Выходит, Любовь гибнет потому, что "все мужики сво…"?"
И правда, муж Любови, Цахилганов, часто ей изменял, в молодости даже насиловал доверчивых однокурсниц, подсыпая им сонного зелья, да и сегодня делает свой капитал на порнофильмах. Галактионова как писатель православный пытается привести "героя" к покаянию, как Свидригайлова — Достоевский. Но возможно ли — поднять душу, которая пала так низко? Свидригайлов прибегает от преследовавшего его смутного стыда к самоубийству. А Цахилганов себя оправдывает. Это, наверное, и есть главный признак "последних времен".