ВОКРУГ САММИТА
Нет сомнений, что собравшиеся под Эдинбургом лидеры "Большой восьмерки" меньше всего хотели предстать перед миром кучкой малозначимых и беспомощных людей в дорогих костюмах и с большой личной охраной, собравшихся за тщательно охраняемым забором в суперотеле "под старину". Еще раз стоит подчеркнуть: все они, каждый по-своему, всерьез готовились к этой встрече: проводили консультации, устраивали космические фейерверки в честь Дня независимости своей страны, спорили о Киотском протоколе, ценах на нефть, Ираке и африканских долгах, готовились "с добрым сердцем" решать все насущные проблемы человечества и "сделать бедность историей". Но ударная волна лондонских взрывов докатилась и до Глениглса, скомкав и сломав все предварительные сценарии саммита G8.
Руководителей ведущих держав, что называется, "поставили перед фактом". И стоять перед этим фактом они могли только по стойке "смирно", выражая сочувствие жертвам и осуждая "террористов". Лидерам "старой Европы", Шредеру и Шираку, подобная ситуация радости не добавила. Особенно Шредеру, который был намерен всерьез поднять на саммите вопрос о переходе мировой экономики от доллара к "валютной корзине", в которой нашлось бы место и евро, и юаню, а после этого — даже независимо от решения "восьмерки" — вернуться домой в роли безусловного мирового лидера, выиграть досрочные выборы в сентябре и обеспечить себе и своей социал-демократической партии еще четыре года у власти.
Несомненно, Шредера поддержал бы и Ширак, проигравший голосование по евроконституции, а потому нуждающийся в политической реабилитации. Нет сомнений, что и мнение Ху Цзиньтао в данном отношении, несмотря на то, что КНР формально членом "Большой восьмерки" не является, тоже было бы положительным и прозвучало более чем весомо. Собственно, с учетом этой перспективы китайский лидер в конце концов и принял решение посетить Глениглс. А наиболее вероятным "связным" у этой троицы был, кстати, российский президент Владимир Владимирович Путин, получивший от "друга Джорджа" ярлык "человека, которому можно доверять". Именно с Путиным незадолго до саммита G8 сочли необходимым встретиться и Ширак со Шредером — в Калининграде, и Ху Цзиньтао — сначала в Москве, а потом в Астане. Но "человек, которому доверяет Дж.Буш-младший", и человек, которому доверяет "евроазиатская тройка", — вряд ли могут совмещаться в одном и том же человеке.
Энергия лондонских взрывов словно сообщилась российскому президенту, буквально преобразив его. На фоне растерянного Шредера и грустного Ширака, на фоне внешне бесстрастного, но несомненно принявшего к сведению всё случившееся Ху Цзиньтао; на фоне выбитого из колеи и подавленного Блэра, который до взрывов, победив на выборах и не без изящества обыграв в ЕС Шредера с Шираком, мог бы считать себя главным триумфатором последних месяцев; на фоне внутренне застывшего Коидзуми, который понял, что до Курильских островов снова дело не дойдет; даже на фоне Буша-младшего, который успел, по своему обыкновению, незадолго до того попасть в дурацкую историю, въехав на велосипеде в полицейского, а теперь всем своим видом утверждал, что "Бог на стороне Америки", а потому "борьба с международным терроризмом", начатая американским вторжением в Афганистан и Ирак, может и должна будет продолжена где угодно, — на этом фоне Путин выглядел блестящим исключением. Он улыбался, демонстрировал остроумие, проявлял наступательность в определении содержания и формы итогового заявления — то есть чувствовал себя буквально как рыба, которая долго билась об лёд и наконец-то оказалась в воде. Вряд ли это было вызвано какими-то конкретными "плюсами" сложившейся для российского президента ситуации — например, возможностью уйти от объединенного давления Запада по Чечне и Кавказу, по присутствию российских войск в Приднестровье, или не вмешиваться в разгорающуюся финансово-экономическую войну "старой Европы" и Китая против США. Тем более вряд ли становился более четким контур новых требований к Великобритании по выдаче Березовского и прочих фигурантов "антипутинского списка", включая чеченских сепаратистов, как говорили при Советской власти, "в бессильной злобе брызгавших слюной", пытаясь доказать свою непричастность к взрывам и связь между ними и Кремлем. Путин выглядел как человек, выигравший миллион по трамвайному билету, как человек, добившийся цели всей своей жизни, и это было практически необъяснимо.