Что же, пришлось поехать в прокуратуру и пояснить факты деятельности генерал-полковника Ю.Кириллова. Теперь, надеюсь, прокурор разберётся с фактами "легендарного" командования академией генерал-полковником Ю.Кирилловым и посетит семьи офицеров, живущих в полуподвальных помещениях и аудиториях, встретится с гастарбайтерами, живущими на территории академии, и ознакомится с тем, как они живут в помещении бывшей столярной мастерской, где нет соответствующих санитарных условий и контроля со стороны миграционной службы РФ.
Вспомнит прокурор и случай, когда в прошлом году в лазарете двумя курсантами был избит рядовой И.Мацнев, после чего была проверка прокуратуры, но, в отличие от дела А.Сычева из Челябинского танкового училища, у нас всё прошло тихо. Я не говорю уже о тех случаях, когда пьяные курсанты нападали на офицерский патруль. Хотелось бы спросить ещё у генерал-полковника Кириллова, был ли в период его “выдающегося” командования академией случай гомосексуальных связей между курсантами, и был ли такой позор в истории академии прежде? Кстати, в период руководства академией генерал-полковника Ю.Кириллова развитие получила еще и "рекламно-коммерческая деятельность". На общежитии на Садовой-Спасской появилась реклама "Номос банка" (которым владеют входящие в сотню самых богатых людей в РФ Несис Александр Натанович, Гудайтес Алексей Альбертович и Ко), фирм "Ситроена", "Нокиа" (а ведь когда-то наши преподаватели выезжали на фронт и благодаря их методике была взломана линия Маннергейма; немало наших выпускников погибли от рук финнов во время Финской войны и блокады Ленинграда), а над корпусом командного факультета гордо возвышается 3-метровыми буквами реклама фирмы "VESTEL", которая торгует бытовой техникой. Кто проверял начинку этой рекламы — с учетом того, что сейчас техника позволяет прослушивать весь самый режимный корпус? Каждая такая реклама каждый месяц дает по нескольку тысяч долларов. А ведь коммерческой деятельностью заниматься запрещено: здания принадлежат МО РФ; на основании какого же контракта заключены эти договора, где и как они регистрированы, по каким финансовым статьям проводятся деньги и на что они тратятся? Об этом история, естественно, умалчивает…
По некоторым данным, после ухода в ноябре на пенсию Ю.Кириллов может стать советником-аналитиком министра обороны РФ. В этом случае он будет работать в здании центрального аппарата МО РФ, бывшего до революции Александровского военного училища. Так что если там с приходом Ю.Кириллова появится реклама указанных фирм или женских колготок, не удивляйтесь, тем более, что и место там более бойкое и доходное, чем академия. Кроме темы ядерного потенциала, работы учебных заведений МО РФ новый возможный советник министра сможет поделиться и этим опытом…
Михаил Дмитриев ДОГОНЯТЬ ИЛИ РАЗВИВАТЬ?
Последние месяцы отечественные СМИ широко обсуждают проект "Стратегии развития фармацевтической промышленности РФ до 2020 года". Документ готовится Минпромэнерго и осенью должен поступить на рассмотрение Правительства РФ. Цель реформ — "обеспечить граждан России современными качественными препаратами российского производства".
Фармацевтика в сегодняшнем мире — одна из самых "затратных" и одновременно самых наукоемких отраслей: именно в фармации сосредоточено, по ряду оценок, до 2/3 инновационных разработок сегодняшнего глобального рынка. А потому уровень развития фармацевтической промышленности — один из ключевых индикаторов "инновационности" государства, а сама отрасль рассматривается, наряду с военной мощью, как важнейший элемент обеспечения национальной безопасности страны.
Советское государство все это хорошо понимало, и потому вкладывало в фармацевтическую промышленность огромные ресурсы. И хотя значительная часть инноваций в этой сфере создавалась по заказам ВПК и под грифом "совершенно секретно", СССР одновременно был одним из мировых лидеров по производству препаратов для массового потребителя. Например, по производству антибиотиков наша страна была на втором месте в мире, а в целом обеспечивала собственные потребности в лекарственных средствах более чем на 70% (остальное получая по кооперации со странами СЭВ и из Индии). Советский Союз не только поставлял вакцины и субстанции (сырье для производства препаратов) союзникам по соцлагерю, но и массово продавал за рубеж технологии и оборудование для строительства фармпредприятий.
Распад СССР и "реформы 90-х" нанесли сокрушительный удар в том числе и по отечественной фармацевтике. Разрушена советская научная фармакологическая школа, катастрофически растет "утечка мозгов", закрыты или перепрофилированы крупнейшие фармзаводы.
Доля импорта на отечественном фармрынке выросла с 30% (в СССР) до 80% (в сегодняшней России), причем тенденция такова, что через 10 лет достигнет 90%. Но в важнейшем для будущего страны сегменте дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО) Национальной программы здравоохранения — доля западных производителей уже равна 92%. Именно с этим обстоятельством в решающей степени связан провал программы ДЛО: дороговизна западных препаратов вынуждает государство регулярно сокращать список льготных лекарств.
Медицинские чиновники в свое оправдание ссылаются на "реформы 90-х": мол, образовавшуюся после развала советской фарминдустрии "зияющую пустоту" в производстве лекарств было нужно срочно заполнить. И потому "реформаторы" вынуждены были впустить в страну западные фармкомпании на льготных условиях.
Но на дворе-то — уже 2008 год! Однако в России практически нет законодательства, должным образом регулирующего деятельность иностранных фармкомпаний в России. В Белоруссии, например, действуют жесткие ограничения на импорт препаратов, аналоги которых производятся на территории страны. А в России нет даже вполне "либерального" национального режима контроля, обязательного на фармрынках западных стран.
Такой режим подразумевает, что любой иностранный поставщик медикаментов, желающий выйти на рынок, должен быть юридическим лицом данной страны (со всей полнотой ответственности) и предоставлять все свои производственные площадки для инспекций "принимающей стороны". В США, например, этим занимается государственное Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами (FDA). В России же большинство западных компаний имеет лишь вполне "безответственные" представительства, что позволяет им практически бесконтрольно хозяйничать на российском рынке.
При этом западная фарминдустрия (как ее называют, Большая Фарма) не скрывает, что видит российский фармрынок своей "колонией", и от роли метрополии отказываться не собирается. Для нее Россия, как заявил представитель одной иностранной компании, — "оазис бурного развития лекарственного бизнеса".
Еще бы: по разным оценкам, объем российского рынка лекарств уже составляет от 11,5 до 14 млрд. долларов, и к 2020 году, по прогнозам, превысит 35 млрд. долларов в год. Причем главный потенциал роста западные компании видят в "ожидаемом старении населения России и, соответственно, увеличении числа потенциальных потребителей западных лекарств".
Но переводить свои производства в Россию крупные западные фармпроизводители не торопятся, предпочитая Индию и страны Юго-Восточной Азии. Во-первых, опасаясь политических рисков. Во-вторых, справедливо ссылаясь на отсутствие в России производств, соответствующих жестким международным нормативам качества (GMP). В-третьих, в принципе не желая производить в России оригинальные препараты, технология изготовления которых держится в строжайшей тайне.
Наконец, Большая Фарма не хочет, чтобы ее "уравнивали в правах" с российскими компаниями. Ведь российские компании обязаны регистрировать субстанции для производства своих лекарств. А регистрация, во-первых, занимает 1-2 года и, во-вторых, давно превратилась в "кормушку" для недобросовестных чиновников.
Замечу, что только отмена этого закона дала бы российским компаниям существенные преимущества в экспортно-ориентированном производстве. Вместо этого российской фармацевтике предлагается "ниша" дешевых, во многом потерявших клиническую эффективность, лекарств. И даже в рамках "стратегии развития" — Россию фактически подталкивают к банальному импортзамещению в форме наращивания производства дженериков (копий оригинальных препаратов, срок патентной защиты которых истек).