В том числе, современная техническая космическая, воздушная, морская разведка и современные системы средств связи и целеуказания. В том числе, истребительная авиация и зенитно-ракетные комплексы (для уничтожения самолетов-разведчиков, беспилотников и т.д.), торпедные катера и десантные суда (для борьбы против террористов и диверсантов на побережьях), оружие сил специального назначения (для их уничтожения в глубине территории), средства ПВО и ПРО поля боя (для борьбы с крылатыми ракетами), космическое оружие (для борьбы со спутниками) и т.д.
А вот планы создания к середине XXI века группы авианосцев, которые недавно обнародованы главкомом ВМФ В.Высоцким, представляются излишними. Действительно, зачем нам пять-шесть авианосных многоцелевых групп и ударных соединений (то есть, кроме авианосцев, еще и корабли охранения и обеспечения), которые будут плавать "в прибрежной зоне" Тихого и Северного Ледовитого океанов и периодически демонстрировать военно-морское присутствие (!) в районах стратегических интересов России?
Авианосная группа — самый дорогостоящий в создании и эксплуатации вид современных вооружений — нужна, в первую очередь, для того, чтобы пересечь океан и нанести удар по противнику вдали от своих берегов. Перед нами сейчас и в обозримом будущем такие задачи не стоят. Тем более, что мы не умеем строить настоящие авианосцы, у нас нет верфей, где их можно строить, и нет для них современных самолетов палубной авиации. Короче, авианосцы сегодня для России — явно не приоритет.
А вот строительство подводных ракетоносцев позволит и решать задачи ударов по противнику вдали от своих берегов, и защищаться от тех же авианосцев. Опыт и технологические заделы в этой сфере у нас есть. Речь идет как об атомных подводных лодках, так и о новейших неатомных лодках классов "Лада"/"Амур", качественно превосходящих не только устаревшие дизель-электрических субмарины, но и своих знаменитых предшественников класса "Кило", которые американцы за низкую шумность прозвали "черными дырами в океане".
Можно назвать еще ряд перспективных российских разработок в сфере вооружений, достаточно известных для того, чтобы попасть (разумеется, без детальных описаний) на страницы открытой специальной прессы.
Так, одно из средств надежного преодоления американской ПРО, о котором многократно упоминали наши военные и политики, — маневрирующие гиперзвуковые боевые блоки ("планирующие боеголовки"), которые крайне сложно перехватить противоракетами из-за непредсказуемой траектории полета. Есть у нас и хорошо разработанные способы снижения радиолокационной заметности и распознаваемости боеголовок МБР.
Весьма перспективны уже испытанные в России компактные приборы для создания эффекта "невидимости" с помощью генератора неравновесной плазмы, которые, как заверяют разработчики, могут "прикрыть" от локатора практически любую военную технику — от стратегического бомбардировщика до танка. Причем прикрыть гораздо лучше, чем американские технологии невидимости "стелс".
Есть у нас и специальные сверхмощные генераторы электромагнитных импульсов, которые могут использоваться как для создания новых типов радиолокаторов, так и в качестве основы электромагнитного оружия, воздействующего на насыщенную электроникой военную технику как ядерный взрыв или удар молнии.
Для борьбы со спутниками (которые становятся "глазами" современной армии), в России, как убеждены американские военные, уже разработаны "кинетическое оружие и оружие направленной энергии". В последнем случае речь, видимо, идет о лазерном оружии. Во всяком случае, недавний эпизод с китайским лазером, повредившим спутник США, американцы уверенно относят на счет России, которая поставила Китаю эту технологию.
Есть у нас и перспективные разработки в области "щита" — еще в 2004 году было объявлено о завершении НИОКР по зенитно-ракетному комплексу пятого поколения "Самодержец". Подчеркивается, что не имеющий аналогов в мире "Самодержец" объединяет в единой системе средства противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны.
Наверняка существуют и другие наши военные разработки, сообщения о которых по понятным причинам в прессу не попали.
Очевидно, что перечисленные и другие российские военные технологии могут и должны стать основой новой оборонительной стратегии, гарантирующей защищенность России от любых типов агрессии. И они же могут и должны придать новый импульс развитию высокотехнологичной российской гражданской промышленности.
Но сделать это можно лишь при выполнении ряда условий.
Во-первых, если будут нейтрализованы коррупционные "дыры", куда, как в бездонную бочку, легко может утечь весь бюджет страны, а не только наш, сравнительно маломощный, оборонный бюджет.
Во-вторых, если все вкладываемые в "оборонку" средства будут целенаправленно и под жестким контролем расходоваться на конкретные проекты.
В-третьих, если будет продумана и реализована именно стратегическая программа развития тех вооружений, которые имеют ключевое (и критическое!) значение для нашей обороноспособности. И если в рамках этой программы долгий и непростой путь от экспериментальных образцов до массовых поставок вооружений в войска будет проходиться максимально быстро.
Тогда можно быть уверенными, что никакой противник на нас не нападет. Называть ли это, вслед за многими, "асимметричным ответом" или "развитием критических направлений обороноспособности", — неважно. Важна суть. И тогда будет результат — не только в виде реальной защищенности страны от военных угроз, но и в виде реального промышленно-технологического развития России.
Вера Сорокина ГДЕ ВЗЯТЬ РАБОЧИЙ КЛАСС?
Эксперты уже давно утверждают, что в России сложилась трагическая ситуация с кадрами. Чаще всего говорится о том, что за годы реформ в наукоемких отраслях потеряно свыше 70% лучших специалистов-инженеров. Но ведь с рабочими и техническим персоналом дело ничуть не лучше, а в чем-то еще хуже. Старые рабочие и технические кадры ушли или уходят. В Москве 75-80% вакансий — рабочие, а средний возраст квалифицированного рабочего — далеко за 50 лет. По стране в целом показатели не лучше.
Причин — множество. Демографические проблемы; уход рабочих из разваленной в 90-е годы производственной сферы в сферу услуг; отсутствие воспроизводства имеющихся кадров и их старение; разрушение системы профобразования; деградирующая средняя школа; размывание трудовых ценностных ориентиров в обществе и др.
При этом главный вопрос уже даже не в зарплате. Спрос на кадры растет, вместе с ним растут и реальные заработки, опережая рост производительности труда. И все равно налицо острейший кадровый дефицит в промышленности, строительстве, сельском и жилищно-коммунальном хозяйстве, здравоохранении и образовании — чуть не во всех отраслях. В оборонке нехватка грамотных рабочих и техников, по мнению экспертов, просто угрожает безопасности страны.
По данным Всемирного банка и Минэкономразвития РФ, России сейчас нужно как минимум дополнительно 800 000 человек рабочей силы. А к 2011-2015 годам прогнозируется самая тяжелая фаза кадрового кризиса.
Нишу непроизводственного и неквалифицированного труда сейчас активно заполняют мигрантами. Нет сомнения, в ближайшие годы России без них не обойтись. Но проблему квалифицированных кадров, как убедительно показывает опыт, мигранты решить не могут.
Были попытки утолить спрос на квалифицированную рабочую силу за счет возвращения русскоязычных соотечественников, оставшихся после распада страны в ближнем зарубежье. В 2006 году была принята специальная программа репатриации, которая обещала за три года привлечение 300 тысяч человек. Программа фактически сорвана — в первый год приехало всего 160 семей. Чиновники объясняют, что те, для кого предназначалась программа, уже переехали в Россию еще в 90-х годах.
Это — явное лукавство. Кто же сегодня поедет в Россию, хорошо зная, что средств, выделяемых семье по программе репатриации, не хватит даже на самое скромное жилье, и что в нашей стране скитается уже почти миллион бездомных мигрантов? Но даже если бы программа репатриации была успешной, российские кадровые проблемы она бы не решила.