Доктор физико-математических наук Георгий Малинецкий, заместитель директора по научной работе Института прикладной математики РАН начал свой доклад с отрывка из воспоминаний французского писателя Андре Моруа о беседе с Уинстоном Черчиллем, состоявшейся в середине 30-х годов. "О чем вы пишете?" - спросил его будущий "спаситель Великобритании". Моруа ответил: о человеческих отношениях, о любви и ненависти, о верности и предательстве. Черчилль возмутился: "А писать нужно о том, что у Франции нет самолётов!" Через несколько лет, уже находясь под немецкой оккупацией, писатель признал правоту политика. "У Франции не было главного тогда - самолётов. У России сегодня нет стратегического прогноза, но главное - нет политического субъекта, который мог бы таким прогнозом воспользоваться. Пока нет. Во второй половине ХХ века безопасность государства обеспечивали ядерные и ракетно-космические технологии, а также технологии защиты информации. В начале XXI века кодировка безопасности принципиально изменилась - её обеспечивают в первую очередь технологии сборки и разборки политического субъекта. Россия не владеет и не стремится овладеть этими технологиями, поэтому её распад неизбежен. Москва и Санкт-Петербург продолжают находиться в другой жизни, в другой реальности, чем остальная страна. Граждане РФ живут на 10-12 лет меньше, чем позволяет средний уровень номинальных доходов населения - это свидетельствует о гигантском социальном неравенстве внутри российского общества. Выдвинутая властью концепция энергетической сверхдержавы - это блеф, поскольку новых месторождений нефти и газа у России нет, а те, что есть, будут исчерпаны в течение ближайших 20-25 лет. У нас на руках нет джокеров, которые могли бы кардинальным образом изменить ситуацию. "Роснанотех" под руководством Анатолия Чубайса будет исполнять функции очередного финансового института. Российская власть проявляет самоубийственное безразличие к будущему, как будто получение прибыли и передел собственности - единственное, чем нужно сегодня заниматься. Между тем для выживания страны требуется решить три взаимосвязанные задачи: воссоздать дееспособный государственный аппарат, провести тотальную декриминализацию общества и начать реализацию больших инновационных проектов".
Александр Агеев возразил, что на Западе русских сегодня считают "маленькими грязными гномами, возомнившими себя сверхдержавой". И эта недооценка, скорее, не вредит, но помогает России, которая за последние восемь лет реально увеличила свою интегральную мощь. Однако наша самооценка при этом изменялась неадекватно реальности: по некоторым параметрам мы сильно переоценивали свои возможности, а по другим - напротив, настолько же преуменьшали их. Своеобразным "моментом истины" стал августовский конфликт в Южной Осетии, продемонстрировавший главную слабость России как политического субъекта - неумение создавать образы реальности и использовать их. В этом гендерно-политическом отношении Россия выглядит чересчур "мужской", даже "мужицкой" страной, однако в этой негибкости и прямолинейности тоже присутствуют свои плюсы. Кризис открывает новые возможности для борьбы больших геополитических систем и борьбы идеологий. К этому надо быть готовым. За последние три месяца у нас оказались без работы около 4 миллионов человек, падение ВВП в ноябре по сравнению с прошлым годом составит около 11%. Идея социальной справедливости становится в России господствующей, и это главное, что наша страна может предложить миру.
Китаист Андрей Девятов поддержал эту точку зрения, проанализировав геополитические аспекты кризиса в типичной для китайских стратагем "связке трех сил": США, КНР и России. По его мнению, в условиях активного противоборства "американского орлана" с "китайским драконом", "русскому медведю" необходимо занимать пассивную позицию. Однако пассивная позиция не означает полной бездеятельности - напротив, она предполагет четкое позиционирование в главном геополитическом конфликте начала XXI века. При этом Россия должна быть не только сильной в экономическом и военно-политическом отношении, но и в отношении духовном - тем более, что троическая православная идеология находит общие точки соприкосновения и с двоичной ветхозаветной, и с триадной китайской идеологиями, принципиально опосредуя и подчиняя их.
Возможно, православные русские китайцы и на самом деле являются светло-желтым будущим человечества, и Андрей Девятов не только получил заслуженные бурные аплодисменты собравшихся, но и долго отвечал на их вопросы по китайской теме.
Чрезвычайно интересный доклад президента международного общественного фонда "Экспериментальный творческий центр" Сергея Кургиняна "Неинерционные сценарии глобального кризиса в первой четверти XXI века" был посвящен иллюстрации того, как ментальные технологии позволяют трансформировать системные проблемы в конкурентные преимущества. Докладчик высказал парадоксальное мнение, что нынешний глобальный кризис не просто "пришел из Америки", но специально спровоцирован американской элитой и фактически означает объявление ею глобальной войны против всего остального мира. "Обама вернул к власти гениев из ФРС, которые составляли костяк "команды Клинтона". Они предопределят выигрыш США в этой войне - вся собственность мира должна быть скуплена американскими корпорациями по дешевке. Почти все эксперты говорили, что доллар на фоне рецессии в США должен падать - а он растет, и конца этому гениальному фокусу не видно, потому что гении ФРС прекрасно поняли, что если у них всё плохо, то в остальном мире всё должно быть еще хуже, чтобы мировые капиталы бежали не из Америки, а в Америку", - заявил он.
Однако главным смысловым центром форума стало, пожалуй, выступление профессора МГУ Андрея Фурсова, который задался вполне естественным вопросом: является ли нынешний глобальный кризис каким-то уникальным явлением в истории человечества, или у него существуют определенные аналоги в прошлом? В качестве таковых были предложены три разновременных и разномасштабных события.
"Первый из них и самый близкий по времени - Великая Депрессия 1929-1933 годов, кризис в рамках капиталистической (рыночной) системы. И, более широко, "эпоха водораздела" 1873-1933 годов, ознаменовавшая собой переход к современной экономической системе и стоявшая на "трех китах": финансовом капитале, революционном движении и организованной преступности.