Особое впечатление его фильмы произвели на всевозможных рок-музыкантов, людей, как известно, слабых и инфантильных, никогда не вдыхавших пороховой дым и не евших медвежьего мяса (а некоторые так и просто мяса). Ямайские растафари давно объявили его (и ещё Франко Неро) иконой, и сложили о парне из Фриско многочисленные гимны; особенно усердствовал Ли "Царапина" Перри, их гуру. Имя Иствуда почём зря склоняется в одной из самых известных хитов "Аквариума"; фильмами Серджио Леоне сильно увлекался Цой и его друг, режиссёр Нугманов. А в композиции квазискандального ансамбля "Косово" под названием "Аляска" образ Клинта Иствуда используется как точка отсчёта некоей абстрактной и лишённой морали крутизны. "И Клинт Иствуд на нашем фоне беззащитный слепой дурак", - поют они, и, кстати, путают его с Тони Энтони, актёром того же жанра "спагетти", но зато мы сразу понимаем, где происходит дело. Ибо персонажи столь нагло заявленного уровня действительно могут существовать лишь в Доусоне, городе крепких парней и крепких напитков.
И вот теперь на экраны выходит "Гран Торино", декларируемый Иствудом как его последнее появление на экране в качестве актёра. Прощальный привет, заставляющий вспомнить старую присказку: "Медведь лежит в берлоге, подводит он итоги". Иствуду не случилось воевать в Корее, но, должно быть, ему так же горько видеть впавшую в ничтожество современность. Старый солдат кино, хранитель прежних ценностей, он по-прежнему продолжает снимать так, как считает нужным, без оглядки на новые технологии и моральную деградацию. Честный, правдивый и неожиданно тёплый фильм "Гран Торино" навсегда займёт место на наших полках. Где-то между абсолютно культовыми "Луговыми собачками" австралийца Джона Дуигана и картиной "The Honkytonk Man", снятой в 1982 году самим Иствудом. Ибо всё это - последние крики "одноэтажной Америки". И отчаянный императив юной Миши Бартон "Дом в моих ладонях", и рык старого Уолта Ковальски "Прочь с моего газона!", и бесконечная одиссея странствий мальчишки и его друга, теряющего последние силы отставной козы фолк-певца, рифмуются между собой. Складываются в балладу, наподобие той, что звучит на финальных титрах "Гран Торино". Отчего в этой балладе столько печали? Ответ знает только ветер.
Честь и хвала Клинту Иствуду! Не всё в его творчестве равноценно и сопоставимо с "Гран Торино", но даже неудачи Иствуда не сравнить с тем, как прокалываются обычные люди. Сжимающие в трясущихся пальцах своих жалких синиц. Иствуда же, несмотря на его почтенный возраст - в грядущем году мастеру исполнится восемьдесят - твёрдо держат журавлиные крылья. В нём и самом есть что-то от журавля - худощавого, подтянутого, благородного. Без этого человека жизнь утратила бы многие краски. Ведь если чуть-чуть перефразировать известную песню Гребенщикова, то нам откроется её истинный смысл. И даже просто смысл, без слова "истинный".
Раскрою страшный секрет. Мы не можем с полной уверенностью, я извиняюсь за тавтологию, назвать название киностудии Клинта Иствуда. Ведь агент Фокс Малдер давно уже объяснил нам, что правду скрывают, верить нельзя никому. И, может быть, компания называлась "Мальпасо", а может быть, "Матрёнин посад". Но из тех, кто покупал эти диски, ещё никто не возвращал их назад.
Андрей Смирнов ПЛАЧ СТАНИСЛАВНЫ
ЯНКА. Антология под редакцией Егора ЛЕТОВА. Домой! Ангедония. Последняя акустика. Стыд и Срам ("Выргород") 2009.
Эти переиздания альбомов Янки Дягилевой были собраны и отреставрированы Летовым и Натальей Чумаковой летом 2007 года. Три альбома и ранее официально неизданная концертная акустика в Иркутске с ответами на вопросы. Все диски с бонусами, в которых собраны фактически все архивные студийные и некоторые редкие концертные записи Янки. Каждый диджипак содержит 32-страничный буклет с текстами песен, множество фото из архивов ГрОб-Records и знакомых Янки, снабженные комментариями Егора Летова к альбомам.
"Под редакцией" звучит, конечно, как собрание "литературных памятников" под редакцией Лихачёва или Аверинцева. Несмотря на всего три года творческой активности, три десятка песен, сегодня по поэтике Яны Станиславовны Дягилевой пишут диссертации, а каждую вторую отечественную рок-особу сравнивают с Янкой. Хотя сама Янка ощутимо далека от рок-мейнстрима времён перестройки и тем более от "рокапопса". По большому счёту, "положительные", утвердительные определения в её адрес вряд ли возможны.
Как справедливо написал Юрий Сапрыкин в "Афише": "Несмотря на тонны мемуаров и рецензий, так и не найдено ни объяснения, ни даже подходящих слов". А ещё не подавшийся в раввины главред журнала "Rockmusik.ru" Григорий Фельдман как-то сослался на некое уважаемое западное издание, в котором была примерно такая аттестация - мы не понимаем слов, качество ужасное, но это музыка такой силы и энергетики, что её обязательно надо иметь в виду.
"К 24-м годам через нее прошло такое перенапряжение, что все существовавшие предохранители просто не выдержали. Ее захлестывала боль, и она уже больше не могла ни петь, ни ходить по земле", - Кушнир в "100 магнитоальбомах советского рока".
В момент знакомства с сибирской волной у меня по отношению к Янке возник некоторый внутренний барьер. Ломало то, что сам Летов точно сформулировал в "Гроб-хрониках" как: "раздражающая этакая весьма скорбная, пассивная и жалкая констатация мировой несправедливости".
Янка напрямую связана со своим временем, но при этом парадоксально - вне поколений. Скорее её слушатели принадлежат к особому типу людей, открытых боли. При этом это могут быть полярно разные люди - от богемы и абсолютно несистемных граждан до вполне себе преуспевающих деятелей. И хватает тривиально - нарциссических персонажей с наивно-стереотипными представлениями о мире.
Дягилева выразила то, что близко многим тысячам. Это состояние тоски и тревоги, именуемое на Руси - кручина. Её песни скорее напоминают плачи, так голосят на похоронах по близкому человеку.
Это был и вызов равнодушному обществу, и тоска по золотому веку гармонии, который невозможен в дольнем мире. В песнях Янки выпукло обнаруживается личностное начало, но при этом явственно слышен глас природных стихий. И стихии подчёркнуто женские - земля и вода. С ними она была неразрывно связана, с ними и осталась.
Кидай свой бисеp пеpед вздёpнyтым pылом.
Кидай пyстые кошельки на доpогy.
Кидай монеты в полосатые кепки.
Свои песни - в pаспpостёpтyю пpопасть.
С ГРУСТЬЮ - О ПРЕКРАСНОМ Два письма о наследии Ефима Честнякова
Губернатору Костромской области И.Н. Слуняеву
Уважаемый Игорь Николаевич!
На открытии моей юбилейной выставки в Третьяковской галерее я сказал в приветственном слове о более чем неблаговидном поведении директора Костромского музея-заповедника Н.В. Павличковой, осмелившейся запретить выдачу произведений Ефима Честнякова на выставку работ реставраторов, вернувших их к жизни из полного забытия. Мне было приятно слышать ваши слова поддержки и извинения за поведение зарвавшейся чиновницы. И вот теперь - это более чем тревожное письмо из Шаблово.
Прошу Вас разобраться в этом вопросе и не допустить дальнейшего надругательства над людьми, возрождающими старую культуру Костромского края и жизнь северной деревни. Надеюсь на Ваше заботливое отношение к творческому наследию Ефима Честнякова.
Савва Ямщиков, председатель Ассоциации реставраторов России
Уважаемый Савелий Васильевич!
Мы, жители д.Шаблово, обращаемся к Вам как к человеку, открывшему миру Е.В.Честнякова и на сегодня одному из "отцов" творческого наследия этого художника. Хотим проинформировать Вас о том, как обстоят дела на родине Е.В.Честнякова.