Проект Харриса и параллельные ему старания связанного с Ротшильдами Дж. Сороса сформировали ту самую группу "молодых реформаторов", которые заправляли экономической политикой при президенте Ельцине в 1991-98 гг. Харрис прямо так и называл их: "наши люди". Взращенные обществом "Монт Пелерин" экономисты заявили о себе, как только начался распад советского блока. Их первым программным предложением была пресловутая программа скачка в "свободный рынок" за 500 дней, составленная при участии экономистов из гайдаро-чубайсовской группы (Борис Федоров, Леонид Григорьев). Годом позже, в сентябре-ноябре 1991-го, возглавляемый Гайдаром и Владимиром Мау институт едва не закрылся, когда большинство его сотрудников вошли в состав правительства. На посту и.о. премьер-министра в первом кабинете Ельцина Гайдар немедленно произвел "шоковую терапию" с отпуском цен, запустив процессы катастрофического разграбления российской промышленности и погружения в нищету большинства населения.
Чудовищные беды, поразившие Россию в 90-х годах ХХ века, описывались неоднократно, в том числе в переведенных на английский язык книгах С. Глазьева (Геноцид: Россия и новый мировой порядок) и С. Мельникова (Анатомия российского капитализма). Разграбление страны достигло кульминации в 1996-98 гг., когда после обрушения Соросом и другими спекулянтами азиатских валют в 1997-м российская финансовая пирамида ГКО (государственных краткосрочных облигаций) всасывала в себя "горячие деньги" со всего мира. Летом 1998-го предпринимались отчаянные попытки оттянуть взрыв пузыря ГКО, и в это время Чубайс от имени российского правительства выпрашивал помощь у МВФ и Мирового банка. Ему было обещано $22 миллиарда. С западной стороны главным переговорщиком был тогдашний заместитель министра финансов США Ларри Саммерс.
Но пузырь лопнул, Россия объявила дефолт, рынок акций обвалился на 75%, рубль девальвировался на две трети, и кое-какие российские нувориши разорились. Обесценение деривативов, связанных с российскими облигациями, привело к краху американского хедж-фонда Long-Term Capital Management (LTCM), что уже тогда едва не вызвало общий обвал мировых финансовых рынков. Когда экономист и ветеран службы внешней разведки Евгений Примаков возглавил российское правительство в сентябре 1998-го, казалось, что карьере Чубайса приходит конец.
Однако Чубайсу удалось удержаться на другом посту, который он занял в апреле 1998-го, когда пирамида ГКО уже была близка к обрушению. Смещенный в марте 1998-го с поста первого заместителя премьер-министра (вместе с премьер-министром Виктором Черномырдиным), он стал главным управляющим РАО "Единая энергетическая система России", т.е. всей российской электроэнергетики. Последующие десять лет Чубайс делил РАО ЕЭС на части и передавал их в частные руки. Он стал величать себя "либеральным империалистом", позаимствовав политическое словцо у британского премьера Тони Блэра.
Последствия устроенного с подачи Лондона эксперимента оказались куда более глубокими и долговременными, чем бросавшие в глаза эксцессы 90-х годов. В интервью 2001 года (которое кинодокументалист Александр Гентелев предал гласности впервые лишь в январе 2010-го) Чубайс откровенно разъяснял: до переизбрания Ельцина в 1996-м "приватизация в России … вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал тогда, а уж тем более на Западе". Ее цель, по словам Чубайса, была политической — "разрушить коммунизм", создав у людей в стране необратимую привязанность к частной собственности. "Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма. Это разные задачи, с разной ценой... мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дёшево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос, двадцатый. А первый вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России — это необратимость...".