Т.М. Это и моё мнение, я тоже считаю, что развал СССР — это кошмар. А кто сказал, что империя — это плохо? Советский Союз был империей, в которой процветали все народы, где не было так называемых окраин. Демократы говорят, что СССР не мог не распасться. Я — инженер, и я говорю: ребята, не пудрите мне мозги, я знаю, как выстраиваются конструкции, в том числе и государственные. Шаболовскую башню не нужно сносить бульдозером, достаточно какому-нибудь негодяю отпилить ночью одну деталь — и вся прекрасная конструкция рухнет. Так же был разрушен и Советский Союз. Тогда я был молодым человеком, но инстинктивно уже понимал, что перестройка — это технология уничтожения великой страны, поиск тех деталей и элементов, которые нужно убрать, чтобы рухнула вся великолепная громада государства.
А.П. Советская империя разрушена, но это не значит, что имперское сознание повержено. Оно живёт в русском человеке, в осетине, в казахе. Сейчас вопрос о восстановлении империи в том или ином виде обсуждается, ведутся дискуссии, споры. У этой идеи масса врагов, но и огромное количество сторонников. Почему Сталин вдруг стал таким популярным в России человеком? Да потому что фигура Сталина ассоциируется с нашей сверхдержавой. И чем актуальнее задача восстановления и упорядочивания наших огромных пространств, тем значительнее, огромней и масштабней возвышается фигура Сталина.
Т.М. Чем дальше, тем больше я осознаю всю противоречивость роли Сталина. Если Саакашвили сносит его памятники у себя, значит, Сталин действительно являлся крупным, а возможно, даже крупнейшим в мире политиком того времени. Я думаю, что процесс воссоздания империи будет строиться на новых принципах, и государство Южной Осетии сможет обладать суверенитетом и при этом входить в новую империю, которая будет иметь множество столиц, будет объединена не жёстким централистским управлением, а сложным современным сетевым управлением, для которого созданы новые теории и новые подходы.
А.П. Когда я изучал сегодняшние экономические проблемы Северной Осетии, меня поразила и увлекла одна ваша идея —о создании по всей республике сети мини-электростанций. Эту идею можно считать грандиозной, вокруг неё возможно сплочение всего народа. Эта идея касается каждого домашнего очага, селения, небольшой мастерской, она может стать тем долгожданным общим делом, которое соединит усилия самых разных поселений, умений и умов. С другой стороны, вы, как инженер, понимаете, что такого рода электрификация построена на современных технологиях и материалах, способах переработки гидроэнергии в электричество. Таким образом, эта программа содержит в себе все черты модернизации.
Т.М. Вы правы, это наше общее дело, наша стратегическая задача. Бог дал нам множество рек и потоков, текущих сверху вниз. Нам не нужно строить гигантские электростанции, перегораживать реки, надо просто поместить в поток генератор — и он будет вырабатывать электроэнергию. Мы уже открыли первую станцию. Она небольшая и аккуратная, внутри приборы, стрелки, нажимаешь кнопку — и пошёл ток. Мы уже распределили наши ущелья, по которым протекают реки, между организациями, взявшими на себя финансирование строительства подобных мини-электростанций.
А.П. Казалось бы, совсем недавно Северная Осетия была лидером в водочном бизнесе. Североосетинская водка, приходившая на рынки Москвы, считалась высококачественным, экологически чистым продуктом. Почему она исчезла? Как удавили ваш бизнес?
Т.М. Да, вы правы, этот бизнес удавили. В республике построен завод, которому не было равных в Европе. В своё время в технологическом плане мы опередили даже немцев. Вода, которую мы используем для производства водки, идёт прямо из скважины и она как раз соответствует всем стандартам, необходимым для создания этого продукта. Её не нужно очищать и фильтровать. На этом мы, естественно, много экономили. Спирт мы делаем сами из нашего чистейшего зерна. Мы изготавливали водку по очень низкой себестоимости и имели возможность поставлять её на общероссийский рынок по низким ценам.
Первая атака заключалась в том, что московские и подмосковные водочные дельцы стали производить водку такого же сорта и клеить на неё нашу марку. Их водка была хуже по качеству, но на бутылках имелась наша этикетка. Таким образом, пошла дискредитация, в процесс включилась пресса, прокуратура, начал формироваться образ "отравленной осетинской водки". На нас наложили это клеймо, стали останавливать транспорт, везущий водку из Осетии в центр.
Самое скверное, около 33% от общего потока продукции нашего завода составляло шампанское, которое затем полностью исчезло с российских рынков, эта технология была уничтожена. В своё время мы привозили французские виноматериалы, заключали многолетние договоры, были налажены поставки. Затем всё было прервано.
А.П. Ну а ваши олигархи, ваши богачи и успешные предприниматели, которым была оказана помощь в создании бизнеса, возвращаются ли они в республику, вкладывают ли они в неё свои деньги?
Т.М. Не вкладывают, они забыли о своей родине, засели в центре, забыли о тех, кто помог им создать капитал, отвернулись от республики и ворочают своими миллиардами в России и за границей так, как будто они не знают, что такое Коран, что такое Библия, что такое чувство благодарности.
А.П. Скажите, в какой степени те инициативы, которые совсем недавно были предложены центром для Кавказа и для Осетии в частности, являются осуществимыми и принимаются ли они народным сознанием и политическими кругами? Или же они частично отторгаются и воспринимаются как некие утопии или даже блеф?
Т.М. Стадии блефа окончены. Всё, о чём сейчас говорится, всё, с чем к нам приходят наши экономические стратеги, всё это реально, просчитано, имеет под собой серьёзные основания. Эти инициативы, которые иногда называют инициативами центра, родились здесь у нас, после чего их направили в центр, откуда, после проведённых расчётов, их возвратили нам в виде стратегических проектов.
К примеру, проект по созданию в Осетии горнолыжного курорта. Наряду с горными лыжами в проекте предусмотрены отдых, лечение, курорты, туризм. Конечно, на этот курорт будут, в первую очередь, приезжать обеспеченные люди, как из России, так и со всего мира. И в Осетии нам придётся отодвинуть в сторону нашу кавказскую спесь и научиться оказывать услуги, стать регионом высокого уровня сервиса, такого, который можно сравнить с Европой. Для этого люди должны меняться, получать образование, знать иностранные языки, европейские манеры. Будут задействованы десятки тысяч людей.
А.П. А вы религиозный человек? Вы чувствуете, что в вашей работе вам необходимо нечто, не поддающееся рациональному исчислению?
Т.М. Я не могу твёрдо ответить, религиозный ли я человек, но почти каждый день я читаю Евангелие, Коран, Тору. У меня как-то был день рождения и ко мне в кабинет стали прибывать делегации, приносили цветы, стали славить меня, говорить, как я велик, сколько я сделал для республики, как они готовы пойти за мной в огонь и в воду. Я слушал их, принимал цветы. Когда состоялось вручение цветов, я подошёл к пюпитру, который стоит у меня в кабинете, потому что я всегда, когда это возможно, работаю стоя, на этом пюпитре лежало Евангелие, я открыл его и прочитал всем собравшимся то место, где Пётр во время тайной вечери уверяет Христа в своей вечной преданности и готовности умереть за него. А Иисус говорит, что не успеет прокричать петух, как ты, Пётр, трижды предашь меня. Я своим сослуживцам прочитал эту притчу. Они выслушали её, опустили глаза и смиренно покинули мой кабинет.