А.П. Но прежде, чем они потеснятся, они должны посмотреть на того мускулистого, широкоплечего мужика, который заставит их потесниться.
С.К. Я согласен. Вот ты сказал "мольба"… Моление, прошение — это ведь не от слабости, а во избежание худшего. Не хочется острых конфликтов, потому что вся система очень хрупкая, и неизвестно, что произойдёт со страной. Она может расколоться, и тогда энергия конфликтов пойдет не туда. Но это не значит, что можно позволить так изгаляться над большинством. Лучше бы это прекратить, используя самые мягкие сценарии.
Но это в любом случае надо прекратить. Не помогут мягкие сценарии — будут задействованы другие формы. Начнется другой разговор. Смысл моей мольбы прост: не доводите народ до этого! Если вы и дальше будете называть его "охлосом", если вы и дальше будете отказываться учитывать его мнение, то он разговор начнет вести все жестче и жестче.
А.П. Власть готова шантажировать нас страхом, связанным с крахом государства. Крах государства исходит от власти, потому что, консервируя политический процесс, страну обрекают на гниение, на омерзительный распад, на тухляк.
С.К. Согласен с тем, что гниение страны порождает нынешний политический класс. Но что из этого следует? Сегодня нет в стране реальных классовых сил, способных: а) сбросить этот класс, и б) вести страну в будущее. Этих классовых сил и не может быть в ситуации, когда либероидный шок породил системный — социальный, экономический, технологический и культурный — регресс.
Как формировать контррегрессивные тенденции в современной России? Вот основной вопрос. На что способны сегодня контрэлита, интеллигенция? Каков потенциал народной контррегрессивной самоорганизации? Способны ли на нее люди сегодня? Я помню ситуацию 70-х — середины 80-х. В мой театр стояли длиннющие очереди. Дело не в том, что теперь у меня нет зрителя. Он есть. Но тогда спрос на альтернативную повестку дня был огромен и носил очень накаленный характер. Сейчас этот спрос иной — и по качеству энергетики, и по другим параметрам.
А.П. В чем ты сомневаешься? У тебя тогда был театр и тысячные очереди перед входом. А сейчас у тебя Пятый канал, у тебя миллионы, ты вырвался на оперативный простор.
С.К. Я только о предложенной повестке дня: её нашли? Её ищут? Её будут разрабатывать? Люди проснулись и ищут всерьез АЛЬТЕРНАТИВНУЮ повестку дня? Или они все еще шевелятся в полусне? Если они не хотят новой повестки дня, если сон еще длится, то мы можем только будить. Если же они проснулись, если мы их уже разбудили…
А.П. Это может подтвердить только практика. Об этом мы поговорим в другой раз.
(обратно)Александр Айвазов НЕИЗБЕЖНОСТЬ ОКТЯБРЯ
Цены, как известно, растут тогда, когда спрос значительно превышает предложение. Огромная нехватка земли, особенно в центральных губерниях России, приводила к хронической бедности, постоянному голоду и исключительной дешевизне сельских работников в связи с огромной перенаселенностью аграрного Центра. В "Записке представителей земских учреждений в Комиссию о Центре" указывалось: "В данном районе только 21% из числа всех работников нужны в сельском хозяйстве, а 79% — составляют избыточное сельское население". В целом же по России избыток рабочей силы в деревне в 1913 году составлял 32 млн. человек или 20% всего населения страны. И я не исключаю, что Российская империя ввязалась в абсолютно не нужную и невыгодную ей Первую мировую войну именно для того, чтобы "сжечь" революционную энергию крестьянских масс в горниле мировой войны, превратив избыточную рабочую силу в "пушечное мясо".
Российский помещичий класс всячески противоборствовал столыпинским реформам и переселению крестьян в Сибирь и на Дальний Восток. Вот свидетельство того же С.Ю.Витте: "Многие из влиятельных частных землевладельцев-дворян и их ставленники в бюрократическом мире Петербурга, а прежде всего министр внутренних дел И.Н.Дурново, считали эту меру (переселение в Сибирь. — А.А.) вредной. Они утверждали, что мера эта может иметь дурные политические последствия, а, в сущности говоря, при откровенном разговоре и суждениях об этом деле ясно выражалась крепостническая мысль, а именно: если крестьяне будут выселяться, то земля не будет увеличиваться в цене, потому что известно, что чем больше количество населения, тем более увеличиваются и цены на землю… Желательно, чтобы не помещик искал рабочих, а рабочие умирали с голоду от неимения работы, тогда рабочие руки будут гораздо дешевле, а потому и лучше".
Более того, помещики боролись и против развития капитализма по американскому образцу в Южно-степной зоне и в Сибири. "Боясь конкуренции с Америкой, мы создаем себе Америку у себя, бок о бок с Россией, и не в одной только Сибири, а на всем пространстве малонаселенных заволжских степей", — жаловался в "Русском вестнике" представитель интересов крепостнического дворянства земледельческого Центра К.Ф.Головин. И для того, чтобы хоть как-то защитить неэффективные крепостнические помещичьи хозяйства центра России от конкуренции "русской Америки" в лице сибирских фермеров, российское правительство ввело "внутреннюю таможню", так называемый "Пермский перелом", который резко повышал цену на сельхозпродукцию, ввозимую из Сибири в центральные губернии. Поэтому высококачественная и дешевая продукция сибирских фермеров направлялась прямиком в северные порты для отправки в Европу.