Вчерашний глава КГБ принял меня весьма радушно. Он любезно рассыпался во всяческих похвалах газете "Завтра". Между прочим, Владимир Александрович сказал то, что запомнилось мне на всю жизнь. Он произнес приблизительно такие слова: "…Да, замечательная у вас газета. Одни вы пишете правду о происходящем в России. Когда выходит новый номер, я покупаю не один экземпляр, а целых три. Одну газету читаем мы с супругой, а остальные я отправляю родственникам в Вологду, чтобы и они были информированы о том, что творится в стране…"
В тот момент я обомлел. Всё смешалось у меня в голове.
Во всём этом мерцал божественный абсурд. Да, неисчерпаема ирония жизни и непостижима мистика истории...
4 августа 1991 года, будучи курсантом сержантской школы Пограничных войск КГБ СССР я принял советскую военную присягу. Ровно через две недели нас ночью подняли по тревоге, сообщив, что впереди какие-то учения. Затем тревогу отменили, мы отправились спать, а на следующий день "грянул" ГКЧП.
Советские пограничные войска имели достаточно высокий уровень общей подготовки. Нас натаскивали на диверсионную деятельность в тылу врага, каждую неделю вывозили на полигон. Ежедневные кроссы, ночные стрельбы, шагистика, уроки по химзащите — всё это интенсивно совершенствовалось путем жестокой муштры. На второй месяц пребывания в качестве курсанта для меня, равно как и для моих товарищей из первого взвода, стало ясно: в мире существует только один авторитет — сержант Иванов. Где-то над ним возвышался на недосягаемом троне лейтенант Борисов. А уже высоко над ним Монбланом сиял командир сержантской школы майор Полухин. О том, что там дальше, задумываться было страшно, да и незачем. Мы, молодые бойцы из школы сержантов, в любой момент готовы были приступить к выполнению любого приказа. Справа и слева по одному, короткими перебежками, броском вперёд мы бы штурмом пошли хоть на Кремль, хоть на Зимний… Наши политические взгляды, экзистенциальные предчувствия и философские воззрения никого не интересовали, включая нас самих. Вся экзистенция сводилась ко сну, обеду и сорока минутам личного времени, отведенным перед вечерней поверкой. Наш пример был не уникален. Таких, как мы, насчитывалось несколько десятков тысяч.
Общая численность войск превышала двести тысяч обученных и вымуштрованных бойцов и командиров. Это не считая сам гигантский аппарат КГБ, его мощнейшую агентуру и высочайшего уровня подготовки спецподразделения. Вся эта великая пирамида упиралась в одного человека.
Эта сверхмашина подчинялась генералу армии Владимиру Крючкову, который стоял передо мной в домашних тапочках и рассказывал о своём вкладе в патриотическое дело — пересылке в Вологду двух экземпляров свежего номера газеты "Завтра"...
