— Щас-щас, — но нужный телефон не находился.
— Мы всё решим, — дипломатично вступил главный, тот, кто с мегафоном. — Всё решим.
— Нацам здесь не место, — дамочка круто развернулась и зашагала вперед, куда шли все, у кого с груди, с головы, с сумочек, с очков свисали белые ленточки — в начало колонны.
Вот уже прошёл Навальный. Кто-то бросился пожать ему руку. Прошел Немцов. К нему руки жать не бросились.
— О, глянь, Немцов! Давай за ним! — Две еще не определившиеся дамочки двинулись вслед за Немцовым. — Там точно интереснее. Потом туда вообще не пролезешь, — торопливо говорили они друг другу, торопливо шагая за широко шагающим Немцовым.
До начала "марша миллионов" считанные минуты. Вот уже и петербуржцы встали со своим огромным многоруким белым плакатом.
Перед плакатом мужичонка с гитарой хрипло пел новые революционные песни, разогревая толпу:
— Медвед!
— Писец! — хором откликались питерцы.
— Медвед!
— Писец!
— Путин, лыжи, Магада-а-ан! — нараспев и весело.
Весело мужичонка пел — с душой. Все радовались, все смеялись.
— Держать строй! — в мегафон командовал начальник имперцев.
— Путин, лыжи, Магадан! — радовались петербуржцы
— Держать строй! — командовал в мегафон начальник.
Строй не держался. Молодые имперцы еще не умели правильно держать строй. Потоптавшись, сделав несколько зигзагов, они, наконец, выровнялись в подобие линии.
А маленький мальчик бегал под огромным флагом. Его уже не фотографировали. А ему и не надо. Ему нравилось бегать. Это большие дяди и тети кричали и специально демонстрировали свои транспарантики — достанет транспарантик, и сразу к нему две-три видеокамеры. А он гордо поднимет транспарантик повыше, голову красиво развернёт — снимайте меня, и скажет ещё: — Я против!
Мальчик бегал просто так.
— Ну, всё, иди сюда, — позвала его мама. — Сейчас начнется. Ну, иди же, кому говорю, — заглянула она под флаг. Мальчик, недовольный, послушно вылез, взял маму за руку.
— Держать строй! — вновь призвал разболтавшийся строй начальник.
Вверх взлетела стая белых голубей. Сигнал дан.
Перед имперцами — в колонне русских демократов -— вдарили барабаны. Вдарили по-армейски весело, многие неопределившиеся метнулись на их звук.
— Слушай, по-моему, там веселее, — парень потянул свою девушку, следуя за веселым армейским барабанным маршем.
— Русские, вперёд! — хором гаркнули имперцы, перекрикивая и барабаны, и хриплого петербуржского подпевалу, уже орущего: — Медвед! Писец!
— Русские, вперёд! Православные, вперёд! Слава Перуну! Слава Велесу! — хором орали имперцы.
— Ну, кричи же: русские, вперёд! — склонившись, учила мама.
— Луские, фпрёд! — старался мальчик. Но так вокруг все кричали и скандировали, что он смолк и всю дорогу шагал молча и сосредоточенно. Видимо, под флагом бегать было интереснее. А тут иди за ручку и иди. А куда иди, куда вперед…
— Свободу Пусси Райт! — орали с другой стороны антифа и содомиты. От имперцев их отделял сквер. Ровными колоннами они шли друг против друга, над одними высоко поднимались радужные флаги и флаги с черной анархической А на красном полотнище, над другими — бело-желто-черные стяги и красные квадратные флаги с языческой свастикой.
— Русский — значит трезвый! — кричали имперцы.
— Свободу Пусси Райт! — кричали антифы и педерасты.
— Россия — для русских! Москва — для москвичей! Не для черных! Не для пидарасов! Не для либерастов! Слава России! Русские, вперёд!
— Путин, лыжи, Магадан! — речёвкой, в мегафон, не желая погаснуть в русском боевом имперском ритме, надрывались петербуржцы.
— Мы тебя породили — мы тебя и уберем! — кричали петербуржцы.
А мальчик понуро тащился за революционно настроенной мамой. Как было хорошо бегать под флагом. Вот он, он идёт рядом с ним. Но под флаг уже не забежать, и под ним не побегаешь. На Сретенском он уже и слезы еле сдерживал — еще бы — одно дело играть и радоваться, другое — идти. Куда идти, зачем идти…
— Я хочу на ручки.
— Иди — ты же русский, — усовестила сына мама. — Россия — для русских! — вторя хору, закричала она. — Русский — значит трезвый!
Через какое-то время колонны останавливались, чего-то ждали, кричали, скандировали. Шли дальше.
Вдоль пути — и слева, и справа — железная ограда, за ней — бесконечный ряд дружинников и полиции. Казалось, их было если не больше, то и не меньше, чем самих демонстрантов. А демонстрантов: тех, у кого не было видеокамер, планшетов и смартфонов; тех, кто держал флаги и транспаранты, — их было так мало… Точно, это был марш миллионов репортеров и журналистов, освещающих шествие самих себя.