Потом после «второй чеченской», когда война прокатилась уже и по самому Дагестану, который залечивал раны, от нанесённых ударов боевиками извне, по Ботлихскому и Цумадлинскому районам, и внутри, в так называемых сёлах-джамаатах Чабанмахи и Карамахи. И тогда чувствовалась теплота в отношениях к большой России и русским людям, особенно к военным, ведь армия и дагестанские ополченцы бок о бок воевали, выгоняя опасного врага. В то время Дагестан переживал наиболее тяжёлые времена по всем направлениям, но воля и трудолюбие людей не дали расползтись и углубиться кризису.
А что же здесь происходит сейчас?
В аэропорту нашу делегацию встречала группа дагестанских писателей, возглавляемая крупным, широкоплечим, усатым и белозубым председателем дагестанской писательской организации Магомедом Ахметовичем Ахметовым. Нас обнимали, целовали, мы обменивались крепкими дружескими рукопожатиями. Вместе со свежестью особенного здешнего воздуха мы были обласканы традиционным кавказским, а точнее, чисто дагестанским гостеприимством. Сразу начались расспросы о Москве и событиях, там происходящих, об их оценке во властных кругах, о политике в целом, о литературной жизни. Сразу всплыла животрепещущая сирийская тема и здесь, в мусульманском регионе ясно была видна позиция, полностью совпадающая с нашей, проасадовской. А про бешеных пусси было сказано просто: «Сами бы они из нашей мечети не вышли»…
И оценка этих событий обнаружила общность взглядов на краеугольные камни нашего сегодняшнего бытия.
Разместили нас в прекрасной гостинице на берегу моря, а после мы поехали на встречу с молодыми литераторами, их горячие глаза светились не московским снобизмом, но были открыты широко и восторженно. Они с жадностью ловили всё, что говорилось русскими собратьями по цеху, радовала искренность.
Оказавшись потом в Союзе писателей Дагестана, уже в кабинете – музее Расула, я испытал странные и острые ощущения, в них были тоска и грусть, связанные с невозвратностью хода времени и конечности земной нашей жизни, ведь чуть больше десяти лет назад я сидел здесь, напротив поэта-патриарха, старца, убелённого сединами, и он с интересом расспрашивал о жизни молодых поколений… а сейчас - пустое место, человек ушёл навсегда.
В моей памяти он запечатлелся как умный и проницательный, знающий и чувствующий других людей психолог, и с высоты своего возраста, а отнюдь не положения говорящий с чуть заметной, доброй, почти отеческой иронией старого горца. В нём ощущался народный дух.
На мой вопрос о селении Тарки, (знал ли кто, что именно там, на кладбище будет покоиться прах поэта), о его живописности, Гамзатов с юмором ответствовал цитатой русского поэта Александра Полежаева «Я был в горах - Какая радость! Я был в Тарках - Какая гадость!»
Были подняты бокалы рубинового вина, и мы выпили за дружбу и верность наших народов, ведь она была уже не раз испытана в боях века прошлого и настоящего.
Мне не очень верилось, что я теперь, спустя годы, с нашей делегацией осматривал ставший музеем тот самый кабинет, а после в соседнем помещении нынешнего председателя Магомедова нам было предложено отведать ароматного кизлярского коньячку, для русских гостей все закрома открыты...
Общение с поэтами и писателями Дагестана, лакцами, даргинцами, кумыками, табосаранцами, лезгинами, азербайджанцами, аварцами, ясно показывало их культурную самобытность, которая гармонично вплеталась в соцветие народов всей России. Здесь были русские, ингуши, чеченцы, калмыки и многие другие. Тут я понял, что феноменом общения и объединения народов была и остаётся культура, причём не космополитическая, а российская многонациональная, наполненная истинными, не мнимыми смыслами, питаемая корнями народного творчества, а язык общения между всеми является русским и уж никак не общечеловеческим английским.
Взаимопроникновение культур республик России позволяет создавать скрепы на уровне, казалось бы, самом эфемерном - на уровне музыки, литературы, живописи, но на поверку они прочнее политических, экономических, финансовых и прочих соединений.
Нас в Москве, в различных СМИ, огульно пугают дагестанским исламизмом, как страшным жупелом, грозящим всему цивилизованному и гуманному, но это лукавая полуправда, скрывающая истинную моторику и подоплёку событий, происходящих здесь.