— Про бритву, — терпеливо повторил Уимзи.
— Да, сэр. Я купил ее в Сигемптоне, в заведении, куда пытался устроиться. Хозяина зовут Фортун. Мне нужна была новая бритва, а эту он согласился продать задешево.
— Вы лучше опишите ее, — предложил Гарди.
— Да, сэр. Шеффилдское[105] лезвие с белой рукоятью, куплено изначально у торговца с Джермин-стрит. Хорошая бритва, но немного сточенная. Я попытал счастья в Уилверкомбе, но работы не было, хотя у Мортона, что на набережной, сказали, что им понадобится помощь чуть погодя. И я отправился в Лесстон-Хоу. Как уже говорил вам. Попробовал устроиться в пару мест, вернулся сюда и вновь пришел к Мортону, но он уже кого-то нанял. Спросите его, он подтвердит. Нигде больше ничего не было. Я совсем упал духом.
Мистер Шик замолчал и вновь облизнул губы.
— Это случилось, джентльмены, на прошлой неделе. Во вторник вечером я пошел к морю, вон туда, на край города, и сел на скамейку, чтобы обдумать свое положение. Время шло к полуночи. — Теперь слова так и лились из него. Стакан виски, без сомнений, сделал свое дело. — Я смотрел на море, ощупывал бритву в кармане и размышлял, стоит ли бороться дальше. Я был в полном отчаянии. Денег у меня не осталось. Вот море, а вот бритва. Возможно, вы считаете, что для парикмахера естественно выбрать бритву, но поверьте мне, джентльмены, идея использовать ее по такому назначению ужасает нас не меньше, чем вас. Но море, бившееся о камни набережной, казалось, звало за собой, если вы понимаете, о чем я. Будто бы говорило: «Брось, брось, брось все это, Билл Симпсон». И завораживает, и пугает, можно сказать. Но все-таки я всегда боялся утонуть. Захлебываешься, беспомощный, а глаза заливает зеленая вода… у всех нас свои кошмары, мой — вот такой. Я там просидел довольно долго, не в силах принять решение, а потом вдруг слышу чьи-то шаги, и тут на соседнюю скамейку садится молодой парень. Помню, на нем был вечерний костюм, плащ и мягкая шляпа. И у него была черная борода, на нее я первым делом обратил внимание, потому что в нашей стране непривычно видеть молодого человека с бородой, разве что он художник. Мы разговорились. Кажется, первым заговорил он, предложив мне сигарету. Русскую, с такой бумажной трубочкой. Он был дружелюбен. Не знаю, как так вышло, но я стал рассказывать ему о том, в какую попал западню. Знаете, милорд, как это бывает. Иногда чужому человеку выложишь то, в чем ни за что не признаешься знакомым. Мне показалось, он сам был не очень-то счастлив. Мы долго говорили о том, что жизнь вообще неприятная штука. Он сказал, что он русский и что он изгнанник, рассказал, что в детстве бедствовал, а еще много говорил про «Святую Русь» и Советы. Похоже, принимал все это близко к сердцу. А еще женщины… у него, кажется, были неприятности с невестой. А потом он сказал, что мечтает о таких трудностях, как мои. Что преодолеть их проще простого и что мне нужно всего лишь взять себя в руки и начать все заново. «Отдайте-ка мне эту бритву, — сказал он, — идите себе и обдумайте все хорошенько». Я ответил, что эта бритва — мое средство к существованию, ведь так оно и было. А он засмеялся и сказал: «Вы в таком настроении, что она больше похожа на средство к прекращению существования». Он занятно говорил, быстро и этак, знаете, поэтично. Он дал мне денег — пять фунтов в казначейских билетах, — а я отдал ему бритву. «Что вы с ней будете делать, сэр? — спросил я. — Вам она ни к чему». — «Что-нибудь придумаю, — ответил он, — не бойтесь». Засмеялся и сунул ее в карман. Потом встал и сказал: «Странно, что мы сегодня натолкнулись друг на друга». И что-то насчет «одной мысли в двух головах»[106]. Хлопнул меня по плечу, сказал, чтобы я встряхнулся, кивнул по-дружески и пошел себе прочь, только я его и видел. Знать бы тогда, для чего ему бритва, — ни за что бы не отдал. Но откуда мне было знать? Ответьте мне, джентльмены!
— Звучит похоже на Поля Алексиса, — задумчиво произнес Уимзи.
— Он ведь не назвался? — уточнил Гарди.
— Нет, не назвался, но сказал, что он профессиональный танцовщик-партнер в одном из отелей. И что это не жизнь для человека, который рожден был князем в родной стране, а приходится крутить любовь с уродливыми старухами за гроши. Очень горько он говорил.
— Что ж, — сказал Уимзи, — мы весьма вам обязаны, мистер Шик. Это существенно проясняет дело. Думаю, вам придется рассказать об этом полиции.
При упоминании полиции мистер Шик смутился.
— Лучше пойти сейчас да покончить с этим. — Уимзи вскочил. — Без полиции вам не обойтись.
Да черт возьми! Вас никто не заподозрит, ничего такого здесь нет.
105
Город Шеффилд в графстве Южный Йоркшир — старейший в Британии центр производства бритв.
106
Под таким девизом выступали супруги Занциг — дуэт иллюзионистов и оккультистов, который гремел на рубеже XIX–XX веков. Фраза вошла в поговорку