Он был побежден. Знал, что и слова не вымолвит. И тут пришло спасение.
— Что это? — Он поднял руку, обвиняюще указав на камелек. — Эта уродина на блюде… Откуда взялась эта мерзость?
То, что сидело на большом блюде, из которого они набирали кашу, вообще-то не было чем-то особо мерзостным. На свете мало вещей отвратительных и одновременно фантастически расцвеченных — возможно, поэтому женщины обожают красочные одежды. А существо было пестрым до рези в глазах. Если бы оно еще и не двигалось и не поглядывало угрюмо из-под полуприкрытых век, Дебрен подумал бы, что видит какое-то изысканное блюдо из павлина в собственных перьях. Другое дело, что павлины, если не считать хвоста, не такие уж и красочные.
И не такие языкастые.
— Уррродина Дебрррен! — заскрежетала красная птица с желтой грудкой, сине-зелено-фиолетово-лимонными крыльями, белыми обводами вокруг глаз, коричневыми квазибровями, ореховым клювом и оранжевым, воинственно топорщащимся хохолком. — Врррредный обманщик! Крррретин! Торррстокожий рррразрушшитеррь дверей! Рррразорритерррь!
Дебрен онемел. У Ленды загорелись глаза. От восхищения она даже открыла рот и чуть не захлопала в ладоши. Збрхл сплюнул.
— Ну что, не говорил я? На бульон его надо было пустить. Гуманно. Пока он еще не дышал. А теперь? Только аппетит мне испортил.
— Збрррхрр?! Вррредная морррда! — Существо затрепыхало крыльями, встопорщилось еще больше. — Ррразбойник, убийца!
— Так что это такое? — Дебрен на всякий случай пощупал себе голову.
— Эмиссаррр! — заскрипел цветастый, гордо выпятив красную грудку. — Прррравая ррука грррифона! Стррратегический советник рррода Старрогоррродцев!
— Так это ты орал из-за поленницы, — догадался Дебрен.
— Пррравда.
— Наша глупая коза, — пояснил Збрхл. — специально во двор выбегала, чтобы бульонщика поднять. Грифона, правда, уже не было, потому что ты здорово напугал его, когда разрушал двери, но все равно это было самое глупое из всего, что она до сих пор делала. Надеюсь, Ленда, ты оправдаешься в моих глазах и позволишь Йежину отправить лоботряса вслед за Шаламайкой.
— Курррр уррродливый! — кричал цветастый.
Дебрен встал, сделал для пробы несколько шагов в сторону камелька. Ноги работали. Глаза тоже. Он заметил цепочку Петунки, охватывающую лапки птицы и привязанную к крючку в стене.
— Шаламайка был петух что надо, — вступился за покойного Йежин.
— И вкусный, — добавил Збрхл. — Хоть Петунка и оказалась права: жестковат. Но что делать? В осаде все, как говорится, нежевано летит. И после этого бульонщика мы еще пальчики будем облизывать.
— Мы его есть не станем, — сказала Ленда. Она стояла боком, что позволяло ей почесывать кожу под париком, не показывая покрывающего голову пушка.
— Он же Шаламайке рога наставлял! — поддержал ротмистра Выседел. — И хорошо б только один раз… Но ого-го! Ни одной квочки не пропустил, бесстыдник. А под конец петуха убил.
— И Ленде шишку наставил. — Збрхл подошел ближе к девушке, заглянул под приподнятое золото прически. Она попятилась. — Ну, покажи. Ведь если зашивать надо, а ты не зашьешь, то шрам останется. И Дебрен найдет себе… ученицу покрасивее.
Дебрен резко повернул голову. Разноцветный крикун был не глуп: отскочил к самой стене. На всю длину цепочки.
— Ты клюнул Ленду? Магун поднял руку, несколько мгновений подержал, потом щелкнул пальцами. В комнате на мгновение весьма ощутимо запахло жареной птицей. Ленда быстро вытащила послюнявленный палец из-под парика. Птица с трудом сглотнула слюну и, нахохлившись, сразу сделалась похожа на сову.
— Еррунда! Абсурррд!
— Никто меня не клевал! Я за притолоку задела! Он не виноват, что двери здесь как для гномов!
Дебрен, не желая, чтобы начатое заклинание пропало втуне, заменил запах жаркого аппетитным ароматом бульона. Столь же однозначно воспринимаемым.
— Виноват немного, — сказала Петунка. — Мы давно о модернизации думали, бабушки и я, но незачем было и некому. Грифоны на строителей такие падкие, что с разгона даже одного портретиста прикончили, хоть он художник был, а не придворный маляр. Со строительным искусством его ничто не связывало.
— Связывало, — уточнил Йежин. — Пил жуть как!
— Но художественно, — занервничала она. — А вообще-то не болтай о том, что знаешь только по слухам. Из парня со временем получился бы большой мастер! Возможно, даже дефольскую школу превзошел бы, равной которой нет.
— Это та, что на голых бабах специализируется? — щегольнул эрудицией ротмистр.
Петунка, как ни странно, покраснела еще пуще.
— Все вы хамы и невежды, — топнула она ногой, — в истинном искусстве ничегошеньки не смыслите!
— Не топай, — посоветовал ей весьма обиженный Йежин, — а то у тебя рана откроется.
— Это не та нож… нога, — поправился Збрхл.
— Погодите, погодите. — Дебрен поднял руки, и хоть на сей раз ничем аппетитным не запахло, все застыли в ожидании. — Двери нет. Баррикада — так себе. Грифон, насколько я понимаю, жив и разъярен. Так, может, лучше поговорить о более важном, а не о кулинарии?
— Дебрррен прррав! — Поддержка пришла оттуда, откуда он менее всего ее ожидал. — Буррьон хоррестирррин! Скрреррроз!
— Захлопни клюв, — буркнул магун. — Что здесь произошло?
— Произошло то, — от имени собравшихся сказала Ленда, — что ты превратил в порошок историческую и чертовски Дорогую Петункину дверь. Щепка из двери угодила Петунке в ногу, правда, Збрхл, который в этот момент сбегал со второго этажа, принял это так близко к сердцу, что еще на бегу принес обет. Среди многочисленных и разнообразных ругательств проскользнуло обещание, что он не двинется отсюда, покуда жив грифон. А потом они на пару с Йежином на Петунке платье порвали. Якобы чтобы остановить кровотечение.
— Была кровь! — Збрхл саданул по полу древком бердыша. — Ты что мне инсеминируешь, коза глупая?
— Инокри… — начал Дебрен. И умолк. — Госпожа Петунка, простите. Я слишком много энергии в себе накопил, а дозировать ее невозможно. Либо высвободи всю, либо ничего.
— Паршивое заклинание, — решил Йежин. — Но коли уж выпускать, так надо было по Пискляку лупануть. А дверь… легче просто повернуть ручку…
— Так я ж и хотел в Пискляка.
— Теперь ты так говоришь? — зло глянула на него Ленда. — От ударов по голове ты, кажется, крепко поглупел. Что ж ты его упустил, если была возможность? Судя по тому, что ты сделал с дверью, ясно, что мог бы…
— Не мог. К объекту надо прикоснуться. И как следует. Чем больше площадь соприкосновения, тем слабее единичный поток. И больше надежда, что переживешь истечение.
— Пережи… — охнула она, гнев мгновенно превратился в страх. — Это… опасно? — Дебрен пожал плечами, указал на разбросанные по всей комнате обломки дерева. — Я не об этом. Я о чародее.
— Рискованно, — осторожно отметил он.
— Ты мог погибнуть? — уточнила она.
— Все мы могли, — отрезал он. — И до сих пор можем. Давайте ближе к делу. Что с твоей головой? Збрхл прав: кто-то должен взглянуть на это профессионально. А коли разговор о ненужном риске… На кой черт ты выбежала во двор? Перьев для шляпы поискать?
— Оскорррбррение! Крревета! — пропищал потенциальный поставщик перьев. — Ррренда добрррая! Ррррыцаррственная!
— Рыцари тоже не для того существуют, чтобы павлиньи чубы с поверженного врага сдирать, — пожал плечами Збрхл. — А тебя, бульонщик, как раз добрая-то госпожа Ленда дверью прихлопнула. Когда за Дебреном бежала. Это я еще понимаю. Но чтобы второй раз голову подставлять, к тому же ради какой-то канарей…
— Канарейки маленькие и желтые, — буркнула Ленда. — Если б не его брови и совиная ширина… лица, я сказала бы, что это настоящий ВИП.
— Для таких у нас есть следующая комната, — похвалился Выседел. — Та, в которой Претокар так жестоко по Ледошке проехался. Разочаровал, значит. Но что общего с аристократией и монархами у этого грифоньева пособника?