— Анфиса, ты не видела большой алюминиевый таз? — встретила меня Вера и ласково взяла за руку. — Понимаешь, я подотчетное лицо. Пропадет на кухне посуда, мне отвечать.
Второй день повариха искала таз и совершенно замучила меня. Я слушала ее вполуха. Как Вера могла думать о каком-то тазе, когда мне надо сосчитать до миллиона, чтобы примерно представить себе эту величину. Окружающим нас горам и минералам сотни миллионов лет. Страшно даже подумать!
Вере, правда, неизвестно, что целую неделю я подлизывалась к Ларисе Чаплыгиной, пока, наконец, вчера набралась храбрости и попросила, чтобы она мне объяснила названия камней. Но студентка вдруг засмеялась:
— Анфиса, ты голову зря не забивай! Это не для тебя. — Она начала шутить, расспрашивала о парнях и особенно интересовалась Бугром.
Я обиделась и ушла. Перебирала прилетевших на вертолете в отряд студенток, не зная, кому из них отдать предпочтение: Тосе, Розе или Гале? Я боялась, чтобы они не вздумали тоже унизить меня, как позволила себе Чаплыгина. Я могла обратиться к Александру Савельевичу, Сергею, к Бобу Большому и Бобу Маленькому, к Президенту, но боялась подобным пустяком отрывать их от занятий.
Между палатками встретила Сладкоежку. Ее круглое лицо с глубокими ямочками, натертое «Репудином» от комаров, дышало добротой. Она обрадовалась мне и торопливо шагнула навстречу. Я осмелела и, сбиваясь, второй раз повторила свою просьбу.
— Пошли! — Она первая побежала по осыпающейся щебенке к быстрой Хауте. Сладкоежка озабоченно перебирала на берегу гальку. Скоро на ладони у нее оказалось два небольших камня.
— Посмотри, Фисана, — сказала она. — Вот доломит, — чуть наклонила ладонь, и камень перекатился. — Рядом с ним дунит. Дунит темнее. Это магматическая порода.
Я смотрела на камни. Они казались мне почти одинаковыми и некрасивыми. Я никогда не обратила бы на них внимания.
Студентка перехватила мой взгляд и спросила:
— А красный гранит понравился?
— Тося, неужели ты знаешь все камни?
— Все минералы знать невозможно, — заулыбалась она. — Чтобы их выучить, жизни не хватит.
Мы с Тосей долго ходили по берегу Хауты между высокими скалами и синеватым колотым льдом. Она находила и показывала мне все новые и новые образцы. Я узнала: геологи изучают строение земной коры, историю материков и морей. Прослеживают законы отложения осадков. А петрографы исследуют камни земной коры и их образование.
Тося убедила меня, что каждый камень мог бы рассказать увлекательную историю Земли. Мы, оказывается, окружены минералами. Это и булыжная мостовая в городе, и мрамор, и гранит, которыми облицованы фасады домов и украшены станции метро и железнодорожные вокзалы. У нас на кухне в кастрюле соль — тоже минерал. На днях пересолила борщ и не догадалась, что извела минерал.
— Анфиса, ты не стесняйся, спрашивай, что тебя будет интересовать. — Тося приветливо посмотрела на меня. — У тебя на лбу комар, я убью. Ишь, насосался, кровопийца. Ты не думай, что я все знаю. Нет! Я учусь познавать природу. Нам приходится забираться в историю Земли и иметь дело с миллионами лет.
— Ого, — удивилась я.
— А ты представляешь, что такое миллион? — Она хитро прищурила глаза. — Ну, например, какой будет толщина книги в миллион страниц?
Я показала.
— Мало.
Я раскинула на всю ширину руки.
— Не тянись, все равно не хватит, — сказала Сладкоежка. — Так и быть, подскажу тебе. Такая книга имела бы толщину в сто метров. Представь, что уральским алмазам не меньше четырехсот пятидесяти миллионов лет, а доломиту и дуниту чуть-чуть меньше.
— Не может быть. — Я пожалела, что выбросила камушки: хорошо бы заставить алмаз поведать о своей жизни.
— Геологов интересует происхождение минералов, их возраст и происходящие изменения. А ты сосчитай до миллиона.
— Постараюсь.
Я едва удержалась, чтобы не рассказать Тосе о Ларисе Чаплыгиной. Лариса считала, что если меня оформили в экспедицию рабочей, мне и знать ничего не надо, кроме подборочной лопаты, лома и кастрюль на кухне. Сергей, не стесняясь, говорил, что он был рабочим в экспедициях, потом учился в вечерней школе и закончил институт. Почему Чаплыгина решила меня унизить? Человек всегда должен быть добрым. Без доброты и уважения нельзя жить. Неужели Лариса этого не поняла? Ее холодность отпугнула от нее всех в партии. Что бы я делала, если бы мне на помощь не пришла Дядя Степа?! Разве попала бы сюда?!
В революцию родилось хорошее слово — товарищ. Мы произносим его ежедневно, обращаясь к друзьям и знакомым. Товарищи приходят в дни большого счастья и горя. Папа не один раз мне говорил о своем боевом друге и товарище — разведчике Изоте Дробышеве. Он спас папу в бою, вынес раненного из-под огня. Я рада, что нашла себе верного друга, Тосю Ермолову. Она настоящий и верный товарищ.