- Потерпи, маленький!
Слегка покручивая внутри и растягивая узкий вход, почувствовал, как Нартай сам стал двигаться, насаживаясь на пальцы. Я протолкнул третий, а затем сразу четвёртый палец, отчего мой омега охнул, сжался на мгновенье, но тут же продолжил насаживаться. Ещё немного порастягивал, понежив внутри гладкие стеночки, убрал пальцы, услышав обиженный вздох, и тут же, подтянув разгорячённое тело любимого за бёдра, протолкнул налитую малиновым цветом головку в сочащийся анус. Мы оба замерли, привыкая. Узко было так, что перед глазами вспыхивали искры, и в висках пульсировала кровь, едва не разрывая сосуды.
Я посмотрел из-под нависших влажных прядей разлохматившихся волос на Нартая:
- Идём дальше?
И, получив одобрительный кивок лохматой головы, сквозь прерывистый стон, преодолевая сопротивление тугих мышц, протолкнулся глубже и опять остановился.
- Всё н-нормально, можно уже, - через мгновенье донёсся до меня сдавленный полушёпот.
Я сделал несколько толчков и перевернул омегу на живот. Впиваясь пальцами в узкие бёдра, тут же вошёл и начал медленно двигаться, то и дело меняя угол проникновения. Наконец член задел бугорок простаты, вызвав протяжный стон и мелкое подрагивание опирающегося локтями на постель любимого чуда. У меня сорвало последнюю пружину: с рыком резкими толчками начал вколачивать податливое тело в смятые мокрые простыни под сладкий аккомпанемент всхлипываний и прерывистых вскриков. Нартай двигался навстречу мне бёдрами, запрокидывая голову в такт моим толчкам.
Я наклонился и впился во влажный рот жадным глубоким поцелуем. Ещё толчок... ещё... и я почувствовал, как набухает и увеличивается узел, сцепляя меня с моим истинным. Осторожно повернулся вместе с любимым набок, прижав к себе теснее подрагивающее мокрое от пота тело, покрывая лёгкими поцелуями горячую кожу плеч, шеи, зарываясь лицом в спутанные влажные волосы и дурея от сумасшедшего запаха. Слизав капельки пота, прокусил тонкую кожу на плече у самой шеи, ставя метку, тем самым подтверждая полное право альфы на своего омегу. Он единственный, он мой навеки! Тут же зализал ранку, собирая губами выступившие капельки крови.
У супруга, хоть мы и прожили вместе четверть века, моей метки не было, как, впрочем, и нас у друг друга. Брак без истинной любви не нуждается в метках, в подтверждении того, что твой муж - только твой, любимый и единственный. И какое же это счастье - найти своего истинного, любимого, единственного, пусть даже и прожив почти полвека.
Я держал в объятьях Нартая, подрачивая ему ещё возбуждённый член и чувствуя приближение нового оргазма. Мы кончили одновременно, сливаясь в общем крике и содрогаясь от фонтанчиков всё новых и новых оргазмов. Утомлённые, но совершенно счастливые, мы так и заснули, не размыкаясь. Я только протянул руку за лежащим в изголовье лёгким покрывалом и укрыл наши остывающие после страстного совокупления тела.
Уже сквозь сон услышал прозвучавшее, как лёгкий вздох:
- Люблю тебя...
Я ещё теснее прижал к себе моё сокровище, эхом повторив:
- Люблю тебя!
В спальне мы провели три дня, выбравшись к полудню на четвёртые сутки. Я лишь пару раз в день спускался на кухню за едой, которую готовил нам Хамид. Он оказался хорошим поваром, умелой «домохозяйкой» и, вообще, отличным, всё понимающим парнем. Я поселил его в боковой комнате рядом с гостиной, так что второй этаж на эти дни оставался полностью наш с Нартаем.
***
Алмаз познакомился с моим смущённым истинным, выразив искреннюю радость по поводу того, что я наконец счастлив, а он спокойно может передать меня из рук в руки Нартаю. Дом мы решили, вернее, решил Алмаз, а я не настаивал, пока не продавать. Уж и не знаю, как ему удалось уговорить меня и совершенно расположить к себе Нартая, но мы остановились на том, что пока оставим всё, как есть. То есть я женюсь на Нартае, а с Алмазом пока разводиться не буду, всё-таки у нас общие сыновья, хоть уже и взрослые, и ещё неизвестно, как они на это отреагируют. Алмаз же по-прежнему будет жить как жил: и здесь, и там - у Руслана. На том и порешили. Честно признаться, меня такое положение вещей не слишком устраивало, но пока не хотелось начинать какие-то разборки с Алмазом, тем более при Нартае. Я решил, что сначала мы с ним узаконим отношения, а потом я всё-таки вернусь к вопросу о продаже дома.
Алмазу пора было определиться со своими приоритетами. Да и я сам от его «беготни» уже порядком устал. Думаю, что и Руслану эти непонятные отношения тоже не приносили много радости. Так или иначе, Алмаз должен был на что-то решиться: или он будет жить один в своём новом жилище, или объединится наконец с Русланом в законном браке. Третий вариант - продолжать жить с нами - даже не рассматривал. Каким бы я ни был в прошлом плохим супругом, но сейчас, при живом любимом истинном, второй - «гуляющий», мне был точно не нужен.
Самым неожиданным образом завершился «конфликт» Хамида с шефом. Выслушав историю мальчишек, Алмаз сразу понял, о ком идёт речь: их «шеф» был его постоянным пациентом и, похоже, не только им. Такие тонкости я давно уже научился понимать по некоторым отдельным нюансам в поведении супруга. Через день он принёс их паспорта и расписку «шефа» для Хамида в том, что долг возвращён в полной сумме и никаких претензий к Хамиду он не имеет. А так же каждому небольшую сумму расчётных.
***
Так разрешилась наша история. Мы с Нартаем поженились через два месяца, когда мой начальник и друг по совместительству согласился дать мне трёхнедельный отпуск. Сразу после скромной регистрации отправились в свадебное путешествие на Майорку. Хамида тоже взяли с собой. За это короткое время мы с ним очень сдружились, и к тому же оставлять молодого омегу одного без присмотра в большом городе я не рискнул. Пусть будет с нами - так спокойнее.
Алмаз наконец согласился с моими доводами, и мы продали дом, купив ему четырёхкомнатную квартиру в престижном районе города. Он остался вполне доволен. Мы пока не развелись - это была просьба Алмаза. Я не стал настаивать, а Нартаю было всё равно: мы с ним ждали двойню и были абсолютно счастливы. Себе же присмотрели одноэтажный шестикомнатный дом в пригородном посёлке среди берёзовой рощи и недалеко от озера.
На следующий год мои омеги будут поступать в один университет, но на разные специальности: Хамид на экономиста, а Нартай на психолога.
А пока Хамид устроился пекарем здесь же в посёлке в частную пекарню к моему бывшему тридцатилетнему пациенту-альфе, страдавшему гастритом, от которого я его вылечил ещё пару-тройку лет назад. Надо ли говорить, что Хамид в более чем надёжных руках, тем более что мой супруг как-то поведал под большим секретом, что Васим, хозяин пекарни, проявляет к Хамиду повышенный интерес и даже пытается ухаживать. Правда, Хамид, наученный горьким опытом, не торопится отвечать взаимностью, хотя...