К тому же, даже проведя с Сэнди время в кафе, он почти ничего о ней не узнал. Потому что вел себя как болван! Вместо того чтобы расспросить как следует, пустился в рассказы о том, что интересно в первую очередь ему самому, — о синей розе. Тут такая девушка сидит, а он о ботанических опытах талдычит! Осел!
С той самой минуты, как он понял, что не видать ему больше Сэнди как своих ушей, Нолан пребывал в состоянии ипохондрии. Даже полученная по телефону от одного студента информация перестала казаться ему такой уж важной. По сравнению с потерей Сэнди все меркло.
Голос здравого смысла говорил Нолану, что, возможно, не стоит так расстраиваться, ведь неизвестно, что Сэнди Коллфилд на поверку собой представляет, однако эти резоны не могли его успокоить.
Тем же днем — точнее, вечером, — словно стремясь удрать от невеселых мыслей и нарастающего раздражения, Нолан умчался в деревню к своему коттеджу, оранжерее и любимым розам.
При этом он напрочь забыл, что хотел сделать в университете заказ на доставку из Нью-Йорка — в рамках межбиблиотечного обмена — книги немецкого профессора Удо Шнайдера о влиянии на окраску цветов местности, в которой те произрастают. И вот сейчас ему предстояло выяснить, возможно ли осуществить подобный заказ из деревенской библиотеки.
Перед тем как выйти со двора, Нолан еще раз заглянул в оранжерею. Здесь все было по-прежнему, да и не могло быть иначе, ведь растения — за исключением, возможно, бамбука не прибавляют в росте за полчаса по пять дюймов. Привычная картина подействовала на Нолана благотворно, хотя, конечно, полностью не успокоила. С такой задачей справилось бы только одно — внезапное появление Сэнди Коллфилд. Но этого чуда, к сожалению, ожидать не приходилось.
Вздохнув, Нолан покинул оранжерею. Прикрывая за собой дверь, увидел своего компаньона — как он того называл — приблудного пса, который впервые появился, когда шло строительство оранжереи. Сначала пес лишь наведывался время от времени, неизменно получая еду и пристанище. Но с тех пор, как Нолан стал жить в коттедже почти безвыездно, пес перестал уходить. Видя такое дело, Нолан придумал ему имя — Тайсон. Пес не возражал.
— А, появился, бродяга, — усмехнулся Нолан. — Небось, снова в малиннике валялся? Хорошо тебе там, прохладно? Ну ладно, оставайся на хозяйстве, а мне нужно отлучиться на время. Смотри, никого не пускай!
Тайсон лениво улыбнулся, высунув язык.
— Рад, что ты все понял, — кивнул Нолан.
Обогнув дом, он вышел со двора. Правда не сразу, сначала оглядел улицу и, только убедившись, что ничего подозрительного нет, толкнул калитку.
Поведение Нолана могло показаться странным, но только на первый взгляд. Подобная осторожность имела объяснение. В последнее время он чувствовал за собой слежку и даже знал, кто именно ведет за ним наблюдение, — люди из компании «Плант-Крафт». Они появились на горизонте, как только Нолан добился первых успехов в решении задачи, которую сам же перед собой поставил. А именно, вырастить синюю розу.
Компанию «Плант-Крафт» знал всякий, кто в той или иной степени имел дело с растениями, так как она являлась крупным поставщиком на рынки страны семян и посадочного материала. В ее распоряжении находились огромные, оборудованные по последнему слову техники оранжереи, а также научно-исследовательские лаборатории с соответствующим штатом сотрудников, среди которых было немало людей, сделавших себе имя в области ботаники.
Разумеется, владельцы компании «Плант-Крафт» стремились сохранить ее позицию лидера, поэтому ревностно следили за конкурентами. Но еще больше — за научными достижениями в интересующей их области.
К Нолану представители «Плант-Крафт» подкатили едва ли не на следующий день после того, как он сделал достоянием общественности свой первый успех — розу, лепестки которой местами имели голубоватый оттенок. Одно это уже являлось немалым достижением, поэтому коллеги принялись поздравлять Нолана. Но он желал большего. Так и заявил: не остановлюсь, пока не добьюсь у розы стойкого синего цвета.
За согласие сотрудничать с компанией представители «Плант-Крафт» обещали Нолану золотые горы, однако он не хотел ни от кого зависеть. И работать на кого-либо тоже не желал. Так что компания получила отказ.
Нолан думал, что на этом все и кончится. Не тут-то было! Владельцы «Плант-Крафт» оказались назойливыми. Вновь и вновь присылали к Нолану гонцов теперь уже с единственной просьбой — продать несколько черенков голубой розы. В крайнем случае — хотя бы один.
На все просьбы Нолан неизменно отвечал отказом и в конце концов перестал идти на контакт.
Тогда за ним начали следить. Совсем как в каком-нибудь шпионском фильме, пожалуй, лишь с той разницей, что не очень-то скрывались. Выходя из дому или из университета, Нолан замечал — как правило, на противоположной стороне улицы — какого-нибудь человека из разряда праздношатающихся, который скользил по нему взглядом и лениво отворачивался. Но лишь затем, чтобы чуть позже начать сопровождать. Куда бы Нолан ни шел, всегда имел держащегося на некотором расстоянии спутника. Вернее, соглядатая.
Правда дальше этого дело не двигалось. Каков конечный результат подобных наблюдений, оставалось только гадать. Нолан не думал, что компания «Плант-Крафт» прибегнет к противоправным действиям, ведь история может получить огласку. В таком случае, что они вынюхивают? Надеются купить информацию у кого-то из ближайшего окружения Нолана? Напрасно. Не получив грантов, тот перенес опыты из университетской оранжереи на территорию недавно приобретенного в пригороде Огасты коттеджа. Того самого, в котором находится в настоящий момент.
Сюда, в деревню, шпионы не совались, однако Нолан не сомневался, что рано или поздно они к нему наведаются.
К счастью, сейчас он ничего подозрительного не заметил, поэтому вышел на улицу и спокойно зашагал в библиотеку.
Впрочем, нет, о спокойствии говорить пока не приходилось. На душе у Нолана по-прежнему оставался горький осадок, возникший в ту самую минуту, когда стало ясно, что Сэнди Коллфилд навсегда утрачена. И даже сам факт присутствия этого осадка вызывал у Нолана досаду. Вообще его обуревали противоречивые чувства. Он сам себе удивлялся и даже ругал себя: ведь сколько раз уже все это было — ну зачем начинать сначала? И, главное, с кем начинать? Все равно Сэнди Коллфилд нет и никогда больше не будет… разве что какое-то чудо вновь сведет их в том самом книжном магазине. Кстати, поначалу Нолан всерьез обдумывал подобный вариант, но потом махнул рукой. Не станешь ведь денно и нощно околачиваться возле магазина…
Но вообще он кривил душой, уверяя себя, что все это уже было. В том-то и дело, что ничего подобного с ним еще никогда не случалось. Чтобы, едва увидев девушку, он остолбенел? Не было такого. И чтобы сразу родилась уверенность, что это именно та, кого он подсознательно искал все сознательную жизнь? Такого тоже не случалось.
Вот и выходит, что, с одной стороны, не стоит идти на поводу у эмоций, бредовых идей и навязчивых мыслей, а с другой — просто зло берет, как только угораздило проворонить шанс, который, возможно, подарила сама судьба!
Сэнди прерывисто вздохнула, гладя на себя в небольшое зеркало, висящее над умывальником в крошечной туалетной комнате библиотеки. В который уже раз за последние дни она спросила себя, как у нее хватило смелости решиться на такую кардинальную перемену стиля.
Могла бы и не спрашивать, ответ был известен: к переменам ее подтолкнули эротические фантазии, навеянные Джоан Пирсон, автором романа «Страстоцвет».
Но сейчас Сэнди понимала, что все это было вторично, жажда перемен возникла не на пустом месте. Никакая Джоан Пирсон и никакой роман не оказали бы на нее влияния, если бы для этого не нашлось основы. Если бы Сэнди до чертиков не наскучила собственная тусклая внешность и такой же образ жизни. Скромное существование деревенского библиотекаря.
В очередной раз вздохнув, Сэнди механически поправила асимметричную челку — модную деталь обновленной прически, придавшую лицу непривычное очарование. Даже несмотря на всю субъективность восприятия, Сэнди могла бы с определенностью сказать, что в ее внешности прибавилось эротичности.