Тем временем пани Эльжбета, от которой Господь Бог на секунду отвлекся, поддалась искушению и подошла к случайно попавшемуся на пути телефону-автомату. У нее как раз оказалась не использованная до конца карта. «Что мне делать одной в чужом городе, причем в праздник», — подумал за нее Сатана, и она принялась бойко набирать семизначный номер пани Дарьи. «Тебе повезло, — сказала пани Дарья, когда подруги поздоровались, — если бы ты позвонила двумя минутами позже, то не застала бы меня». — «И что бы мне позвонить двумя минутами позже», — с сожалением подумала пани Эльжбета. Договорились встретиться в привокзальном кафе, чтобы пани Эльжбете было недалеко. «У тебя что, пересадка?» — спросила пани Дарья перед тем, как повесить трубку, и пани Эльжбета ясно поняла, что не стоило звонить. Но не выставлять же себя дурочкой. «Договорились, значит, пойду», — подумала она, а Господь Бог пришел к болезненному выводу, что в данной ситуации Он бессилен. Вспомнил об ожидающей Его вечером трехчасовой литургии Страстной Субботы и сразу почувствовал усталость. «Опять будут петь о погребенных под водой египтянах, — подумал Он. — Какое им до этого дело, ведь столько веков минуло». — «Как тебе не стыдно», — захихикал Сатана. «Ничего, я всемогущий, а значит — могу позволить себе и устыдиться, — отрезал Господь Бог. — Не в пример тебе». — «Какой там всемогущий (в голосе Сатаны послышалась издевка), небось уж и дождь не сумеешь как следует остановить». На что Господь Бог, не говоря ни слова, остановил дождь.
Впрочем, это последнее мало чем помогло пани Эльжбете, только что вошедшей в кафе и смотревшейся в зеркало, что висело между гардеробом и туалетом. «Выгляжу как мокрая курица», — подумала пани Эльжбета и, очень этим обстоятельством расстроенная, села за первый попавшийся столик у окна. Официантка, казалось, не замечала ее появления, что даже было бы пани Эльжбете на руку, если бы не три вазочки с недоеденным мороженым, наличие которых на столике слегка раздражало ее. Наконец, преодолев себя, она с вежливой робостью обратилась к вертящейся как юла особе в черном:
— Вас можно просить?
— Вы хотели что-то заказать? — любезно осведомилась официантка.
— Пока нет, спасибо, я жду подругу, — вежливо ответила пани Эльжбета.
— Просто так сидеть в кафе и ничего не заказывать нельзя, вы должны что-нибудь заказать, — заявила официантка, — а плащ, пожалуйста, сдайте в гардероб, в пальто не обслуживаем.
— Но когда я вошла, там в гардеробе никого не было, — пыталась оправдаться пани Эльжбета. Она оделась легко, и ей казалось, что без плаща будет холодно.
— Как это — никого? Одежда не висела? Гардеробщица, видимо, отлучилась в туалет, — затараторила официантка, расплываясь во все более доброжелательной улыбке, а тем временем, не замеченная пани Эльжбетой, появилась пани Дарья, чтобы захватить подругу врасплох нежным поцелуем в щечку.
— Привет, Эля, — сказала пани Дарья, — что сидишь в мокром плаще? Давай, помогу снять его (и вот снятый пани Дарьей с пани Эльжбеты плащ висит, переброшенный через спинку третьего стула из стоявших у их столика).
— Понимаешь, я только что пришла, — снова стала оправдываться пани Эльжбета и сразу же обозлилась на себя за то, что оправдывается. Пани Дарья выглядела потрясающе. На голове свеженький перманент, на самой — весенний, прямо с иголочки костюм. Как же так получается, подумала пани Эльжбета, что люди всегда знают, что надеть и что с собой захватить. Как у нее так получилось, что совсем не промокла?