Солнце село, над городом повеяло прохладой, а небо постепенно стемнело. Звуки вечерней молитвы раздавались в ночи. Обычно меня это успокаивало, но сейчас служило лишь напоминанием о том, что человек, за которого я собираюсь выйти замуж, так и не появился.
Часть меня сомневалась, что он вообще появится.
Может быть, у него не получилось раздобыть лицензию; может быть, мой дядя узнал о наших планах и в этот момент препятствовал Уиту. Тысячи причин и объяснений проносились в моей голове, и все они имели место быть. Но была среди них одна причина, которая тяжелым грузом опустилась на дно моего живота и делила пространство с моими худшими страхами.
Уит был еще одним человеком в моей жизни, который с легкостью мог оставить меня.
Я топталась на месте и старалась не думать о худшем. Вот только эта мысль всплывала в голове против воли, заставляя выступать холодный пот. Уит мог передумать. Впервые в жизни мне захотелось иметь карманные часы. Я дала ему еще несколько минут, прежде чем вернуться в отель, и начала отсчитывать секунды. Когда их перевалило за пять сотен, я заставила себя посмотреть правде в глаза.
Он не пришел.
Мои ноги, казалось, двигались сами по себе, когда я медленно пошла обратно в отель. Что мне теперь делать? Я подумывала использовать платок моей матери, чтобы уменьшить себя до нуля, но его магия скорее всего не действует на людей. Я уже собиралась пересечь улицу, когда с ужасом поняла, что кто-то выкрикивает мое имя.
― Оливера!
В конце дорожки показалась знакомая фигура с руками, засунутыми глубоко в карманы. Когда он подошел ближе, я почувствовала облегчение, словно бальзам нанесли на ноющую рану. Я прерывисто вздохнула, вглядываясь в его черты. Уит казался более радостным, менее обремененным. Надежда взошла в моем сердце, подобно сорняку.
Он остановился передо мной.
― Привет, ― осторожно произнесла я.
Уит усмехнулся и достал лист бумаги.
― Я получил ее.
― Лицензию? ― спросила я. ― Кто-то действительно дал нам разрешение на брак?
Он кивнул, а затем притянул меня к себе.
― Я не думал, что у нас все получится, Инез. ― Одна его рука легла на мою поясницу, и тепло разлилось по моему телу до самых кончиков пальцев. Нежный лен его рубашки мягко коснулся моего виска, и я услышала под своей щекой его ровное сердцебиение. ― Почему ты дрожишь? ― прошептал он мне в волосы.
― Я думала, ты не придешь, ― прошептала я в ответ.
Уит слегка отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо.
― С какой стати ты так подумала?
― До этого ты был каким-то отстраненным, ― сказала я. ― Не было ощущения, что мы вместе. И когда я увидела тебя вчера в вестибюле, то забеспокоилась о том, что это может значить.
― Мне нужно было попросить друга об одолжении, ― сказал он, поморщившись. ― И я увлекся, играя роль. ― Он провел указательным пальцем по моему подбородку. ― Я бы не передумал жениться на тебе, Инез.
― Наверное, это все-таки ужасная идея, ― сказала я. ― Не так ли?
― Да, ― мягко произнес он. ― Но это наш лучший вариант, верно?
Он был прав, но мне не понравилось, что это прозвучало так, будто было последним решением. Я взглянула на наши наряды. Ни один из нас не оделся по-праздничному. На мне не было ни нового платья с лентами и оборками, ни надлежащего количества украшений, чтобы я сверкала, как далекое созвездие. Ткань моего платья казалась тяжелой и обыденной. Это была одежда для траура. И, возможно, какая-то часть меня действительно скорбела. Я всегда думала, что моя свадьба состоится под голубым небом, в церкви, которую я знала, как свои пять пальцев, и за церемонией последует праздничный фуршет. В окружении родителей и дальних родственников, вместе с моей кузиной Эльвирой под ручку.
Но кузина умерла, отец все еще числится без вести пропавшим, а мать — преступница.
Мы подошли к старинной церкви, возведенной над гейтхаусом крепости Вавилон, построенной римлянами. Уит шел впереди, одетый в очередную мятую голубую рубашку, заправленную в брюки цвета хаки. Он не сменил обувь. Его ботинки на шнуровке закрывали икры и были пыльными и поношенными. Его лицо еще хранило следы нашего пребывания в гробнице — на щеке цвел синяк, по линии челюсти тянулась неглубокая рана. А его глаза все еще были красными.
В своей жизни я совершала безрассудные поступки, но тайная церемония бракосочетания превзошла их все. Я старалась не думать о том, что сказали бы дядя Рикардо с тетей Лореной, если бы могли меня сейчас видеть. Но я все равно слышала их упреки.
Легкомысленная. Глупая. Опрометчивая.
По крайней мере, я сама распоряжалась своей жизнью. Приняла решение, которое развязывало мне руки, даже если впоследствии это могло оказаться ошибкой. Если это на самом деле так, то я найду выход. Я всегда так поступала. По крайней мере, я доверяла себе достаточно, чтобы знать, чего хочу.