― Вы нашли сокрытую Александрийскую библиотеку?
Глаза мистера Стерлинга на мгновение застыли на мне, а потом его взгляд опустился на угощения. Он нахмурился.
― Вы не притронулись к еде.
― Считаете? ― спросила я.
― Считаю, самое время пойти и поговорить с вашей матерью.
― Что? ― я уставилась на него. ― Вы ее нашли?
Я подумала, как это может выглядеть со стороны: моя мать, негодующая из-за того, что я против ее воли осталась в Египте, и ее печально-известный любовник, мистер Финкасл, более чем вероятно, обвиняющий меня в смерти Айседоры.
И мы с Уитом в эпицентре событий.
― Я же говорила вам, ― процедила я сквозь стиснутые зубы. ― Я не хочу быть частью…
― Но вы ей уже являетесь, ― мягко сказал он. ― Вы были частью моего плана с самого начала. Видите ли, Инез, именно благодаря мне вы вообще оказались в Египте. Я сделал то, что, как я знал, причинит боль вашей матери.
― О чем вы говорите?
― Мы связаны гораздо больше, чем вы думаете, ― сказал он, подбородком указывая на золотое кольцо на моем пальце. ― Или вы действительно решили, что я вернул его вам без какой-либо причины?
Я потрясенно посмотрела на него, мой разум взбунтовался.
― Когда я впервые надел его, часть магии передалась мне, и я смог выследить вас, просто прислушиваясь к пульсациям магии в моей крови, требующим воссоединения с кольцом. Удивительно, не правда ли? Явление, которое свойственно не каждому зачарованному предмету, переходящему из рук в руки, но когда подобное случается, образуется невероятнейшая связь. Полагаю, эта же связь помогла вам обнаружить гробницу Клеопатры. Не так ли?
― Так вот как вы следили за нами. Как узнали о доме моей матери и месте, где мы остановились, ― я не смогла быстро снять кольцо. Я швырнула его на стул, испытывая отвращение от того, что меня выследили словно добычу.
― А я уже было решил, что детской истерике не бывать, ― холодно сказал он. ― Наденьте кольцо обратно.
Я расправила плечи.
― Нет.
― Или я пошлю мистера Грейвса за вашим юным дикарем.
Отвращение подступило к горлу. Этому человеку была неведома совесть. У него не было ни моральных устоев, ни какого-либо представления о доброте и зле. Стиснув зубы, я подняла кольцо, но отказалась надевать его на палец. Мне хотелось отшвырнуть его как можно дальше.
Словно прочитав мои мысли, мистер Стерлинг тихо усмехнулся.
― О, боюсь, уже слишком поздно.
Будто худшие стороны моей личности были выставлены перед ним на показ. Вина сжала меня в тиски, когда я надела кольцо обратно на палец. Он говорил о гробнице Клеопатры.
― Не расстраивайтесь, сеньорита Оливера, ― сказал он. ― Я всегда хотел, чтобы именно вы нашли ее.
Комната начала вращаться. Я не заметила этого раньше, возможно, из-за хлороформа, но речь мистера Стерлинга изменилась. Он больше не звучал громогласно и напыщенно. Его голос стал мягким, почти спокойным.
― Я не понимаю, ― задыхаясь, прошептала я. ― Что все это значит?
― Боюсь, что вы оказались в эпицентре войны, которую я объявил вашей матери. Но я думаю, что пришло время раскрыть все карты. Не так ли?
Он говорил голосом человека, с которым я беседовала раньше. Элегантный и утонченный. Я представила клубы табачного дыма, кожаное кресло и графины виски, стоящие позади на полке.
― Почему вы поменяли речь?
― Позволь задать вопрос, Инез.
Я напряглась от неформального тона, который противоречил его прежней манере речи.
― Я кажусь тебе знакомым?
Его вопрос сбил меня с толку. Мы познакомились несколько месяцев назад в поезде, во время злосчастной поездки из Александрии в Каир.
Я нахмурилась.
― В каком смысле?
Мистер Стерлинг слабо улыбнулся.
― В том смысле, что наша связь гораздо глубже, чем кажется, ― он поднял руку и бросил шляпу на пол. Я уставилась на нее, полностью ошеломленная.
Я не ожидала, что он…
Он поднял руки к редеющей шевелюре и начал отдирать кожу. Я смотрела, наполовину завороженная, наполовину с отвращением, как он продолжал оттягивать кожу, открывая темные волосы, пронизанные серебристыми прядями, которые скрывались за шапочкой лысины. Он внимательно наблюдал за мной, его светлые глаза были прикованы к моим. Темные волосы беспорядочными волнами упали на лоб, и меня охватило чувство тревоги.
Мистер Стерлинг коснулся кончика усов и медленно оторвал их. Он бросил усы на пол, но я едва заметила это. Между нами возникло слабое колебание магической энергии, словно едва осязаемое скольжение ткани по коже. Его холодные зеленые глаза потемнели и стали темно-карими.