Краем глаза я заметил, как Лурдес переступила с ноги на ногу, и сразу же перевел на нее взгляд. Она холодно посмотрела мне в глаза. Сжатые челюсти указывали на то, что она меня узнала. Она перевела взгляд на гранаты, а затем снова посмотрела на меня.
Я едва заметно покачал головой — мы окружены водой, пол под моими ногами проваливается, и любой незначительный взрыв сровняет это место с землей.
Только думать в этом направлении было безумием.
В тот миг заговорил мистер Стерлинг, резко дернув Инез вперёд и прижав дуло пистолета к её тонкой, хрупкой челюсти. Вдруг внутри меня вспыхнул пожар — ярость пылала так ярко, словно я был на грани взрыва. Руки непроизвольно задрожали от натиска эмоций
Инез переводила взгляд с меня на Лурдес, безошибочно вычислив меня сквозь маскировку — кепка, надвинутая на лоб, и пиджак, на несколько размеров больше. Моя жена узнала бы меня где угодно.
И в тот самый миг, когда наши глаза встретились, я увидел всё, что она не могла сказать вслух.
Страх за мою жизнь.
Надежда, что мы переживём эту ночь.
Вера, что я останусь рядом, несмотря ни на что.
Любовь ко мне.
Руки перестали дрожать, и всё моё существо сосредоточилось на одном: я не позволю ей погибнуть. Я сожгу этот мир дотла — дважды, если понадобится — чтобы спасти её.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
Ореховые глаза мамы не отрывались от моих. Она сохраняла невозмутимое выражение лица, но я чувствовала ее разочарование и гнев. Отчасти это была моя заслуга. Она раз за разом пыталась меня спасти, пусть и по-своему. Но я всякий раз отвергала ее помощь.
— Hola, Лурдес, — сказал папа, потянув меня вперед. Его голос звучал почти непринуждённо, как в обычном разговоре. Только потому, что я знала его достаточно хорошо, я могла разобрать скрытые нотки гнева. — ¿Espero que estés bien?32
Затем он издал странный тихий смешок. Его дыхание коснулось моей щеки.
— Но как невежливо с моей стороны говорить на испанском. Надеюсь, у тебя всё хорошо?
— Почему бы тебе просто не сказать, зачем ты пришёл, Кайо? — спросила мама. — Можно обойтись без любезностей, я знаю, что они неискренни.
— Где ты спрятала её? — тихо спросил он. — Скажешь, и мы избежим лишних неприятностей.
Он указал на мёртвого охранника.
— Инез, конечно, останется со мной, чтобы убедиться, что ты скажешь правду.
Взгляд мамы вновь упал на меня.
— Я знаю, что ты получила билеты, которые я тебе отправляла.
— Не отвечай ей, — сказал папа. — Лурдес, помни, что я не отличаюсь терпением.
Глаза мамы вспыхнули.
— О, я помню.
— Где Клеопатра?
— Она тебе не скажет, — резко сказал мистер Финкасл. Затем он взглянул на меня, слегка нахмурившись. Его глаза скользнули поверх моего плеча, словно он ожидал увидеть кого-то еще.
Вдруг я сжалась от осознания, кого именно.
— Ты ищешь свою дочь? — спросил папа. — Так уж вышло, что мне известно ее местонахождение.
О, нет. Я заерзала, но отец сжал меня крепче.
У мистера Финкасла дернулась мышца на щеке. Его лицо побелело, и он словно приготовился к удару.
— Её тело лежит на острове Фарос. Моя дочь — ну, предположительно моя дочь — убила её.
Казалось, мистер Финкасл получил смертельный удар. Он покачнулся и хрипло прошептал:
— Ты лжёшь.
Мама посмотрела на меня в поисках подтверждения, ее лицо утратило все краски. Когда я кивнула, она будто рассыпалась: колени задрожали, плечи опустились. Я думала, она рухнет на пол, но какие-то силы помогли ей устоять на ногах.
— Спроси у Инез, — сказал папа. — Расскажи ему, что произошло, hijita.
— Она разбилась, — прошептала я. — Айседора первая начала стрелять.
Из мистера Финкасла вырвался сокрушённый рев. Он рухнул на колени, рычал и вопил, как загнанное животное.
— На ноги! — закричал мистер Грейвс.
— Мне не следовало посылать Айседору к тебе, — закричал мистер Финкасл. В порыве безумия он ринулся к груде оружия. Движение его рук было стремительным и едва различимым, быстро схватив один из пистолетов, он выстрелил.
Мистер Грейвс пошатнулся, а затем рухнул на пол. Деревянное покрытие затрещало под его весом. Папа потащил меня назад, громко ругаясь в ухо. Я ударила локтем его в бок, и он застонал, выпуская меня. Я тяжело упала на четвереньки, глаза наполнились слезами от удара. Перекатившись на спину, я начала пинаться, когда он попытался схватить меня снова. Мистер Финкасл выстрелил ещё раз, и папа снова выругался, а затем, укрывшись за одной из колонн, тоже открыл огонь.