— Она нужна нам, — выдохнула я, едва дыша.
Уит метнул на меня яростный взгляд, но, не теряя времени, отпустил мою руку и ринулся обратно к маме. Он поднял её, несмотря на крики и сопротивление, и понёс в мою сторону. Мы помчались через комнаты, а папа, хромая, плёлся за нами, держа в руках связку свитков.
Уголком глаз я заметила узкую арку. Она была незамысловатой, вырезанные изображения сгладились со временем, но несколько плиток сохранились, хотя и потрескались. Арка едва напоминала ту, что была в прошлом, но я все равно узнала ее.
Я бросилась к ней, перепрыгивая через валуны, лавируя между обломками колонн и разбросанными папирусами, которые могли послужить растопкой для бушующего огня.
— Ради всего святого, Инез! — выкрикнул Уит.
Я застыла в арочном проеме, как заколдованная.
— Она здесь, в этой комнате.
— Что именно? — прорычал мой муж. Он отпустил мою мать и подошел ко мне с пустыми руками. — Инез, клянусь, если ты…
— Хризопея, Уит, — произнесла я, перебирая плитки. Синяя с золотыми прожилками, змея, поблёкшая красная плитка. Я сняла плитку с трёхголовым псом и сняла золотое кольцо с пальца. Пол подо мной содрогнулся. Времени оставалось все меньше.
— Я знаю, где она, — сказала я, глядя на выступ, куда нужно было поместить украшение.
Позади нас снова прогремел удар — ещё одна колонна рухнула, и я вздрогнула, приходя в себя.
Это не стоило наших жизней.
Уит, наверное, заметил нерешительность на моём лице, потому что он взял кольцо и вставил его в освободившееся пространство. Оно идеально подошло.
— Она мне необходима, чтобы наладить наши отношения, — сказал Уит, прислушиваясь к шуму рушащейся библиотеки. — Это единственный способ загладить вину.
Я посмотрела на его лицо — запылённое, с синяком, расползающимся на щеке, и кровью на губах.
— Я думала, ты понял, — прошептала я.
— Инез…
— Деньги для меня не имеют никакого значения, — перебила я. — Важен только ты. Мы. Наша семья. Ты — любовь всей моей жизни, и я не потеряю тебя сейчас.
Он закрыл глаза, его дыхание стало прерывистым. Когда он открыл их снова, его взгляд был наполнен решимостью, и его рука мягко коснулась моей щеки.
— Я люблю тебя.
Я улыбнулась сквозь слезы.
— Ты — самое ценное, что здесь есть, Уит.
— Родная, ты выйдешь за меня?
Я на мгновение застыла, не веря своим ушам. Может, что-то ударило его по голове и заставило забыть…
— Я знаю, что мы уже женаты, — продолжил он. — Но я спрашиваю снова, Инез. На этот раз по-настоящему. Я хочу сделать всё, как полагается. Хочу, чтобы у тебя были цветы.
— Розы? — прошептала я.
— Любые цветы, которые захочешь, — сказал он, притягивая меня к себе. Я приподняла подбородок и встретила его глубокий поцелуй.
Улыбаясь ему в губы, я прошептала:
— Да, да, да.
— Это, безусловно, все очень трогательно, — раздался голос позади. — Но боюсь, я все еще хочу этот трактат.
Мои родители стояли рядом, плечо к плечу, и оба выглядели так, словно пережили несколько войн. Их одежда была изорвана и подпалена, как и моя. У папы криво весели усы, будто кожа едва их держала. Он потерял очки и свой поддельный живот.
Но, к сожалению, пистолет был все еще при нем.
Он направил дуло на меня, и Уит, инстинктивно, вышел вперед, заслоняя меня своим телом.
У меня было всего несколько секунд, чтобы что-то сделать до того, как отец заберет его у меня навсегда. Я обхватила пальцами кожаный ремень Уита и потянулась к золотому кольцу, находившегося на круглом пьедестале. Собрав все силы, я резко дернула за ремень, увлекая Уита назад, и мы шагнули через арку. В тот же миг я схватила кольцо, и почувствовала, как магия обвивает нас.
Папа выстрелил, и пуля стремительно полетела в нас. Уит обхватил меня руками, чтобы защитить, но резкий треск, как раскат грома, остановил движение пули. Магия, охранявшая вход, спасла нас.
Я издала триумфальный крик…
Папа приставил пистолет к виску моей матери.
— Я убью ее, если ты не отдашь мне трактат, Инез.
Мама подняла на меня глаза. Она не умоляла о жизни, как будто знала, что это было бы напрасно. Она не могла представить, что я захочу её спасти. Но она ошибалась.
Без неё мой дядя и Абдулла не получат свободу.
— Я отдам, — сказала я.
Губы мамы чуть приоткрылись, её брови взметнулись к линии роста волос.
Когда я повернулась, пол снова задрожал и Уит крепко сжал ладони в кулаки.
— У нас нет на это времени. Из этой комнаты есть только один выход, и..
— Неправда. Есть выход с другой стороны, — прошептала я. — Можешь проверить, сможем ли мы пройти?