— Уит прислал мне телеграмму, — вклинилась Фарида, — В ней говорилось, что если месье Масперо хочет найти истинного виновника в пропаже Клеопатры и ее сокровищ, то в его же интересах как можно быстрее приехать в Александрию. Конечно, я первым же делом отправилась в офис департамента, и к тому времени у меня уже были на руках фотографии с аукциона. — Она порылась в сумочке и достала толстый конверт. — Мы добрались сюда так быстро, как только могли.
— Поэтому я и приехал, — сказал месье Масперо. Он горько улыбнулся. — Я и не предполагал, что окажусь в компании этих, — он нахмурился, — очаровательных женщин.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Никто из ныне живущих не назвал бы Амаранту очаровательной.
— Я должна была доставить фотографии, — защищаясь, сказала Фарида.
— А я, — ледяным тоном произнесла Амаранта. — Не могла пропустить арест Лурдес.
Тетя Лорена холодно посмотрела на жену своего брата.
— Как и я.
Мы с Уитом обменялись взглядами. Казалось, он спрашивал: Ты собираешься рассказать ей о Кайо? На что я все также беззвучно ответила: Не сегодня.
Он согласно кивнул. Он улыбнулся, медленно и нежно, в то время как вокруг градус разговоров только нарастал: тетя кричала на мою мать, Амаранта и Фарида оживленно беседовали с месье Масперо, который ошарашенно на них таращился. Вероятно, к нему еще никогда не обращались женщины с подобной решительностью и суровостью.
Один голос поднялся над шумом.
— Это нелепо! — воскликнула мама. — У вас нет доказательств.
Фарида достала фотографии из конверта и перебрала их, после чего с триумфом показала один из снимков. Мы все столпились вокруг нее, чтобы лучше рассмотреть изображение, кроме двух мужчин, которые до сих пор держали под прицелом мою мать.
Это была фотография, сделанная на Филе, на ней мама сидела за своим переносным столом, совершенно не обращая внимания на то, что некто может стоять позади нее и практиковаться в съемке. На снимке мама в руках сжимала карточку квадратной формы.
Приглашение на Врата Торговца.
Адресованное лично ей.
УИТ
Люди Масперо потащили Лурдес к экипажу. Инез сжала зубы и настойчиво смотрела в противоположную сторону, но было заметно, как у нее слегка дрожит нижняя губа, выдавая захлестнувшее ее горе. Лурдес смотрела на дочь с таким видом, будто желала нанести по ней последний удар, но я вышел вперед, закрывая свою жену от нее. Я хотел, чтобы мое лицо было последним, что она увидит на свободе.
Я протянул руку, чтобы помочь ей забраться внутрь.
— Как галантно, — насмешливо произнесла она. А затем сжала мою ладонь и сделала шаг вперед и прошептала. — Залезь в карман моего жакета.
Я моргнул и выполнил ее просьбу. Мои пальцы коснулись пергамента, плотно свернутого и перевязанного атласной лентой. Я вытащил его и тут же спрятал в своем кармане.
— Это… — вздохнул я, сердце зашлось в груди. — Зачем ты отдала его мне?
— Назовем это приданным Инез, — сказала она. — Присмотри за ней.
Лурдес забралась в карету и устроилась на мягком сидении, охранники забрались следом и разместились на противоположной скамье. Она бросила на них короткий взгляд, а затем опустила глаза на колени.
Месье Масперо захлопнул дверцу и обратился к кучеру:
— Я поеду следом, — затем он повернулся ко мне и его брови слегка приподнялись. — Что она вам сказала?
Рулон пергамента обжигал мой карман.
— Бессмыслицу.
Он кивнул, попрощался со всеми и забрался в свой экипаж. Кучер щелкнул поводьями, лошади начали движение. Я смотрел им в след, в ушах стоял грохот. И тут я почувствовал, как чья-то прохладная рука коснулась моей. Я опустил глаза и, моргая, посмотрел на запрокинутое лицо жены.
— Все закончилось? — спросила она дрожащим голосом.
— Скоро закончится, — пообещал я, обнимая за плечи. Я поцеловал ее волосы, когда она прижалась ко мне.
Она подняла голову и встретилась со мной глазами. Я заметил, что ее веки покраснели и припухли, капилляры полопались.
— Мы можем завести кошек?
— Кошек? В множественном числе? — ошеломленно спросил я.
— Кто не любит кошек?
— Я, как оказалось, предпочитаю собак, — сказал я. Затем покачал головой. Я не знал, почему спорю с ней. Я бы подарил ей чертову луну, если бы она попросила. — Инез, мы можем зависти столько кошек, сколько ты захочешь.
Она опустила голову, но я успел заметить легкую улыбку на ее губах.