― Может, мне стоило поехать одному, ― сказал я, продолжая грести.
Рикардо вытер рот рукавом.
― Estoy bien11.
Я замолчал, услышав пренебрежительный тон. Но я сказал Инез, что поговорю с ним, поэтому перестал грести и положил весла себе на колени.
― Ты не можешь притворяться, будто ничего не было.
Он вздохнул и потер глаза, как будто хотел избавиться от меня. Я никогда не думал, что он примет наш союз, но я не верил, что он может быть обо мне настолько плохого мнения.
Пьяница, бабник и лжец. Приятно провести время и ничего больше. Подлый и скрытный. Так говорил мой отец. Возможно, он и теперь так скажет, если мы снова окажемся в одной комнате.
― Я разочарован в тебе, Уит, ― сказал Рикардо. ― Ты воспользовался ею.
Этого было не избежать, поэтому я промолчал. У меня возникло ощущение, что он знает правду, и я заставил себя принять бесстрастное выражение лица. Может быть, он подумает, что я надеюсь избежать ссоры. Отчасти это так и было, но другая часть меня злилась на его неутешительное мнение. От его разочарования мне хотелось выть, хотелось выпить.
― Я вижу, ты не отрицаешь.
― Все образуется, ― сказал я сквозь стиснутые зубы.
Рикардо посмотрел на меня с каменным выражением лица.
― Ты имеешь в виду теперь, когда у тебя есть доступ к ее состоянию.
Ради всего святого. Я поерзал на деревянном сидении. Впереди показались Филы и храм, возвышающийся над водой. У меня невольно перехватило дыхание. Рикардо бросил взгляд через плечо, но затем снова повернулся ко мне. Он не позволил бы мне игнорировать его.
― Я знаю, что делаю, ― наконец ответил я. ― У меня есть план.
― И какой же.
― Не твое дело.
― Она моя племянница.
― Я знаю, ― сказал я. ― И моя жена.
На челюсти Рикардо дрогнул мускул.
― Если ты ее обидишь…
Ему не было необходимости заканчивать. Я все прекрасно понял. Рикардо заставит меня пожалеть о том дне, когда я положил глаз на Инез Эмилию Оливера.
Как будто я уже не жалею.
Я погрузил оба весла в воду и продолжил грести в сторону берега. Вскоре Рикардо перелез через борт и потащил лодку к берегу. Я никогда в жизни не встречал такого упрямца, за исключением, конечно, моей жены. Но я промолчал и помог ему с задачей. Сделав это, я пошел вверх по пологому склону, стараясь избегать выступающих из земли камней, а Рикардо, тяжело дыша, следовал за мной. Мы прошли мимо того места, где я сказал Инез, что возвращаюсь в Англию. Вспомнил ее лицо, полное смирения.
Черт возьми.
Какую же кашу я заварил.
― Абдулла! ― крикнул Рикардо, добравшись до, казалось бы, заброшенного лагеря.
Песок почти засыпал костровую яму, и даже со своего места я разглядел разгромленный штаб: опрокинутые ящики, пустые частично погребенные бутылки, опустошенный ящик, где раньше лежали тронутые магией диковины.
― Что, черт возьми, здесь произошло?
Я прищурился, прикрывая рукой глаза от безжалостных солнечных лучей. Горячий песок нагревал подошву моих ботинок, но я почти не замечал этого. Там, где должны были быть десятки рабочих, копающих землю или наслаждающихся обедом, было пусто. Все палатки были разорваны, а на песке виднелись пятна крови.
― Черт, ― пробормотал я.
― Не стой столбом, помоги мне их найти, ― сказал Рикардо и, спотыкаясь, пошел в сторону храма.
Я обыскал Киоск Траяна, храм, воздвигнутый еще при императоре Траяне, а может, и при императоре Августе, но под землей никого не было, никто не работал в туннелях. Я поднялся по потайной лестнице и вернулся в лагерь.
Возможно, кто-то оставил послание. Но там ничего не было. Только следы борьбы ― украденное снаряжение, кровь на песке. Неожиданно на меня обрушились воспоминания. Душераздирающие вопли, болезненный визг лошадей, звон стали о сталь. У меня перехватило дыхание, и я потер руки.
Держи себя в руках.
Из каменного строения, которое мы использовали в качестве импровизированных комнат, донесся тихий стон. Я повернулся и пошел на звук, когда в одном из проемов, спотыкаясь, появилась фигура. У него были красные глаза и впалые щеки.
― Слава Богу, ― произнес Абдулла по-арабски. ― Я надеялся, что вы прибудете еще несколько дней назад.
― Мы приехали сразу же, как получили телеграмму.
Я с тревогой посмотрел на него. Его одежда видала лучшие времена ― рубашка, и правый рукав пиджака были порваны. Синяк на щеке принял темно-фиолетовый оттенок.
― Ты ужасно выглядишь.
― Я в порядке.
― Ты явно не в порядке, ― сказал я. ― Ты спал здесь? Один?