— Она не имеет к этому никакого отношения, — резко сказала я.
— Конечно, имеет, — сказал Уит.
— Нет, — спокойно сказала я и отвернулась. Айседора держалась напряженно, как будто не могла поверить, что я приму ее сторону. — Я обо всем подумала, и ты можешь остаться с нами, — успокоила ее я. Я жестом указала на окружавшее нас пространство. — Здесь будет тесновато, но мы справимся. Возможно, мы сможем достать…
— Инез, — прорычал Уит.
— … раскладушку, — громко закончила я и посмотрела на него. — Ты выглядишь уставшим.
— Да, — согласился Уит. Затем он ткнул пальцем в Айседору. — Она не может здесь оставаться. Я отвезу ее в консульство, где ее отправят за решетку.
— За решётку? — ахнула я.
— Там есть самое место.
Айседора резко вздохнула.
— Как ты смеешь осуждать меня. Ты был солдатом британской армии. У тебя самого руки нечисты.
Уит сжал кулаки, кровь отхлынула от его лица. Годы, проведенные в звании лейтенанта, оставили свои шрамы. Казалось, он занимает пространство всей комнаты. Он выглядел изможденным, плечи ссутулились, а глаза стали отрешенными и задумчивыми. Я попыталась представить, каково это — прибыть на Филе и обнаружить разруху, разоренную гробницу Клеопатры. Ужас, который я сама не переживала, но чувствовала на расстоянии. Этого было достаточно, чтобы выбить почву у меня из-под ног.
Годы жизни Абдуллы и дяди Рикардо были вероломно похищены.
— А где была ты? — ледяным тоном спросил он у нее. — Пока твой отец атаковал лагерь?
— Он запер меня в одной из комнат храма, когда понял, что я не поддержу его решение, — сказала она. — Я обманула одного из его людей и сбежала.
— С острова посреди Нила? — Уит не скрывал своего негодования. — Ты умеешь летать? Или прокатилась на спине крокодила?
Айседора выпрямилась, краска залила ее щеки.
— То, что я девушка, не означает, что я беспомощна. У меня есть кошелек и знание языка.
— То, что ты девушка, не имеет никакого отношения к делу, — сказал Уит сквозь стиснутые зубы. — Посмотри на мою жену — если она захочет, то доберется до Парижа верхом на черепахе. — Он сжал челюсти. — Признайся, ты принимала участие в махинациях своего отца.
— Я ей верю, — сказала я. Будь я на ее месте, мне бы не хотелось, чтобы меня сравнивали с моей матерью-преступницей.
Уит замолчал, натянутый, как струна.
— Она манипулирует тобой.
— Может быть, так кажется со стороны, — я встала рядом с ней, наши плечи соприкоснулись. — Но тебе не все известно.
Уит посмотрел на меня с каменным выражением лица.
— У моей матери был роман с мистером Финкаслом. По-видимому, это продолжалось на протяжении двух десятилетий, — я глубоко вздохнула, от волнения у меня дрожали пальцы. Его очевидная неприязнь и недоверие к Айседоре выбили меня из колеи. Не потому, что у него не было на то основания, а потому, что он был женат на мне. Через несколько секунд он узнает, что все мы — одна семья. — Она моя сестра, Уит.
Скажи я ему, что собираюсь устроиться в цирк, на его лице было бы больше удивления.
— Чушь собачья.
— Это не так, — сказала Айседора, тон ее голоса был ровным и спокойным. — И я могу это доказать. — Она повернулась ко мне, — Я называла ее мама17, но близкие друзья обращались к ней Лулис. Она любила засиживаться допоздна и поднималась с постели только к обеду. Мама ненавидела кофе, но необъяснимым образом обожала темный шоколад. Она предпочитала кошек собакам, сладости — соленой еде, а чай пила с молоком, а не с лимоном.
Уит усмехнулся.
— Ты могла запросто узнать это, поговорив с ее знакомыми. Возможно, со старой служанкой.
Айседора проигнорировала его, ее внимание было сосредоточено только на мне.
— У нее есть родимое пятно возле пупка.
— Опять же, служанка могла тебе об этом рассказать.
— Она красила волосы, потому что ненавидела свои седые пряди на висках. Но я всегда считала ее красивой. — Уит снова открыл было рот, но Айседора торопливо заговорила, обращаясь на этот раз к нему. — Когда ей было шестнадцать, она влюбилась в мальчика, который разносил газеты. Его звали Феличиано.
Уит замолчал.
Айседора никак не могла этого знать, только если бы мама лично не рассказала ей. Я сама узнала об этом случайно, подслушав одну из редких ссор родителей за закрытыми дверьми, когда они думали, что я сплю. Отец обвинял ее в том, что она поддерживает связь с Феличиано, но она категорически отрицала это. А также мама хранила флакончик с краской на прикроватной тумбочке в нашем доме в Аргентине. В течение многих лет я наблюдала, как она избавлялась от признаков старения.