У Айседоры отвисла челюсть. Я вздрогнула, осознав, что это было первая настоящая эмоция, что я увидела на ее лице. Она наклонилась вперед, ее дыхание сбилось.
— Что? О чем ты говоришь?
— Как думаешь, где она сейчас?
Айседора нахмурилась.
— Дома, конечно.
— И где этот дом?
— В Лондоне, — сказала она. — Мы делили наше время между Англией и Александрией. У нас там квартира и дом на Гросвенор-сквер.
Это казалось невероятным, учитывая, на что наша мать шла, чтобы обеспечить себе новую жизнь. Должно быть, она ненавидела моего отца. Не планировали ли она вообще оставить нас с папой?
— Айседора, наша мать торгует на черном рынке здесь, в Каире.
Она встала, аккуратно задвинув стул под стол.
— Ты лжешь.
— Пожалуйста, сядь.
— Зачем ты это делаешь? — спросила она. В ее голосе не сквозило никаких эмоций, и она держалась прямо, подняв подбородок. Она была пугающе спокойна, в то время как я жалела, что не знаю, как не затрещать по швам. Разговоры о матери всегда выбивали меня из колеи — я либо злилась, либо расстраивалась, либо пугалась.
— Это правда, — сказала я. — Пожалуйста, сядь.
Она посмотрела в сторону выхода, а я ждала, затаив дыхание. Я не знала, что буду делать, если она покинет эту комнату и мою жизнь.
— Куда ты пойдешь? — спросила я.
Айседора медленно повернула голову. Ее лицо оставалось бесстрастным, но руки дрожали.
— У меня есть друзья в городе.
Я кивнула, сердце пропустило удар. По крайней мере, она не будет одна.
— Я рада. Пожалуйста, будь на связи.
Она продолжала стоять, но не сделала ни шагу в сторону выхода. Она, должно быть, ждала, что я начну с ней спорить, но у меня был богатый опыт по части уговоров людей, желающих уйти, остаться. Ничего хорошего из этого не получалось. Мои родители всегда уходили, даже когда знали, что я бы все отдала, чтобы они взяли меня с собой или остались со мной дома.
— У тебя есть доказательство причастности матери?
— Есть, — прошептала я.
Айседора отодвинула стул и медленно села, настороженно за мной наблюдая. Затем она придвинула к себе тарелку и аккуратно отщипнула кусочек от остывшей питы.
— Мы обе испытали шок…
— Например, осознание того, что отец — преступник?
Я водила вилкой по своей пустой тарелке.
— Да, это, безусловно, травмирующий опыт. Ты действительно не знала?
Айседора поджала губы и молчала так долго, что я перестала ждать ответа. Когда она все-таки заговорила, слова выходили из нее с запинками.
— Я снова и снова прокручиваю все в своей голове… И, честно говоря, у меня всегда был… Какой-то вопрос на задворках сознания.
— Продолжай, — подтолкнула я.
Айседора сделала глоток из своей чашки.
— Наверное, какая-то часть меня считала странным, что они отсутствуют ночами по несколько раз в неделю. И я никогда не расспрашивала их, когда они принимали у нас множество гостей, даже когда они казались мне подозрительными.
— Насколько подозрительно?
Ее губы искривились. Она выглядела так, словно только что съела лимон.
— Они не принадлежали к высшему обществу. Мама никогда не подавала им закуски или выпивку. Некоторые из них выглядели довольно грубо и порой засиживались допоздна.
Я не знала, как много правды могу ей открыть. Мне инстинктивно хотелось ее защитить. Вполне вероятно, что люди, с которыми встречались Лурдес и мистер Финкасл, также имели отношение к контрабанде артефактов. Но будь я на ее месте, я бы не хотела, чтобы со мной нянчились.
— В чем дело?
Я помрачнела. Айседора была проницательна, и скрыть от нее что-то потребовало бы немалых усилий. Я задумалась, и по какой-то причине в моем сознании возникло лицо Эльвиры. Ее я тоже пыталась оградить, часто делясь с ней лишь полуправдой. И посмотрите, к чему это привело.
— Ты слышала о Вратах Торговца?
— Нет, — ответила Айседора. — Похоже на то, что мог бы написать Уилки Коллинз.
Я нахмурилась.
— Он пишет мистические романы, — объяснила Айседора.
— А, — протянула я. — Что ж, боюсь, что эта организация реальна и ее члены занимаются кражей и перепродажей бесценных артефактов на разных рынках, преимущественно Европейских. Музеи, частные коллекции и тому подобное. Наша мать — одна из таких воровок, и она использовала рынок, чтобы сколотить состояние. Похоже, мистер Финкасл не только в этом замешан, но также является ее партнером. Очевидно, они спланировали все произошедшее на Филе вместе.
Айседора издала неподобающий леди стон, который звучал крайне похоже на тот, который мог бы вырваться у меня, отчего по моим рукам побежали мурашки. Теперь, когда я обратила внимание, ее привычки продолжали напоминать о матери. То, как она заправляет волосы за ухо, как теребит ворот своего платья, чтобы убедиться, что он идеально расправлен. Прямая линия плеч, идеальная осанка. Айседора действительно была той юной леди, которую моя мать всегда надеялась вырастить.