– По описанию убитая была молодой и красивой, зеленые глаза, каштановые волосы. Высокая, стройная.
Седрик сжался в молчаливом отчаянии. Казалось, он медленно погружается в себя, пытаясь осмыслить невообразимое.
– И что произошло?
– Она находилась в приюте Магдалины, когда тот сгорел.
– Рейчел? – Фэйрчайлд бросил вокруг быстрый взгляд и, пригнувшись ближе, понизил голос. – В приюте Магдалины?! – в тоне вспыхнуло яростное бешенство. – На что, черт подери, ты намекаешь?! Что моя сестра была… была…
– Я утверждаю, что женщина, похожая по описанию на Рейчел, погибла на том пожаре.
Лицо Седрика окаменело от сомнений и решимости.
– Я хочу видеть ее тело.
– Ты не сможешь опознать ее. Большинство жертв сильно обгорело.
– Не имеет значения. Я хочу видеть сестру.
Себастьян колебался. Но за четыре года, проведенные на войне, Седрик Фэйрчайлд повидал и не такое.
– Общество друзей собирается хоронить погибших сегодня вечером. Можем успеть, если поспешим.
ГЛАВА 23
Молитвенный дом Общества друзей в Пентонвилле находился на углу Колльер-стрит и Хорсшу-лейн, как раз там, где последние разбросанные сельские домики уступали место зеленеющим полям ячменя и небольшим садовым участкам. Направляя экипаж под сень раскидистого вяза, виконт обратился к молчаливому спутнику:
– Я могу подождать здесь, если хочешь.
Холодный ветер обвевал их, донося запахи земли с соседних полей и песню малиновки откуда-то издалека. Ссутулившийся Седрик Фэйрчайлд, прищурясь, разглядывал вымощенную плитами дорожку, ведшую к скромному крыльцу молитвенного дома, где собралась кучка женщин в тускло-коричневых платьях и мужчин в простых куртках без воротников и широкополых черных шляпах.
– Нет, прошу тебя, пойдем вместе.
– Поводи, – велел Девлин, передавая вожжи Тому.
Когда виконт спрыгнул с экипажа, от группы людей у крыльца отделилась высокая, костлявая мужская фигура, направляясь к новоприбывшим.
– Себастьян Сен-Сир, – улыбнулся Джошуа Уолден, – хорошо, что вы пришли. И вас приветствую, друг мой, – кивнул он спутнику Девлина.
– Это Седрик Фэйрчайлд, – представил Себастьян. – Возможно, одна из женщин, убитых в приюте, – его сестра. Он хочет видеть тело.
Помолчав, виконт добавил:
– Та, которую застрелили.
Седрик бросил на Девлина удивленный взгляд, а улыбка квакера угасла.
– Тело этой жертвы сильно обгорело. Очень сильно.
– Я все равно хочу ее видеть, – заявил юноша, сжав челюсти.
Уолден внимательно посмотрел в напрягшееся лицо и кивнул:
– Ладно. Пойдемте.
Через скромный вход молитвенного дома квакер провел их в обычную большую комнату, заставленную скамейками и залитую мягким вечерним светом. Помещение наполнял запах свежеструганного дерева, к которому примешивался сладковатый дух разложения. В центре молитвенного зала стояло восемь грубых деревянных гробов.
– Та, кого вы ищете, вторая слева, – подсказал Уолден, останавливаясь у дверей. – Крышки еще не заколочены.
Седрик медлил. Когда он все же прошел вперед, то поступь его была тяжелой, как у человека, который ужасается того, что заставляет себя сделать. У гроба юноша снова заколебался, и Себастьяну на мгновение показалось, что мужество оставило бывшего офицера. Но затем, схватившись обеими руками, он сдвинул крышку. Со своего места рядом с квакером виконт видел, как побледнел Седрик, как пальцы вцепились в некрашеные доски, а по лицу пробежала дрожь отвращения и ужаса. Вернув крышку на место, Фэйрчайлд бросился к выходу.
Себастьян нагнал его сразу возле крыльца. Юноша согнулся, упираясь руками в колени, тело содрогалось от рвотных позывов.
– Вот, возьми – протянул Себастьян носовой платок.
Седрик выпрямился, судорожно комкая ткань, и отер холодный пот, выступивший на мертвенно-бледном лбу и верхней губе.
– Ты был прав, – выдавил он, прерывисто дыша. – Ее невозможно узнать. Но я должен был…
– Понимаю, – Себастьян пристально взглянул на потрясенного спутника. – Ты ведь знал, что Рейчел в Ковент-Гардене?
Бледное лицо Фэйрчайлда залилось краской.
– Боже милостивый, конечно же, нет! Как ты мог подумать такое?
Отрицание прозвучало неубедительно, но виконт не стал заострять на этом внимание.
– Расскажи мне о сестре, – попросил он. – Какой она была?