Я пытался успокоиться и выровнять дыхание, чтобы привести свои расшатанные поездкой нервы в порядок, но как-то несильно в этом преуспевал, ещё сильнее впадая в панику. Ободряющие слова из разряда «все будет хорошо, не о чем волноваться», которые крутились нон-стопом в голове последние несколько недель с момента планирования поездки в такой одновременно родной и доводящий до ужаса Сеул, ни разу не помогали. Серьёзно, я был настолько не в себе, что стюардессы во время всего полёта косо поглядывали на меня, то и дело справляясь о моем состоянии. Было малость неловко и каждый раз приходилось, краснея, бормотать что-то о том, что все просто прекрасно и это всего лишь маленький мандраж. Настолько маленький, что как только борт-проводницы стали предлагать напитки я, не сдержавшись, попросил виски для храбрости. Храбрее я, естественно, не стал, нервничать меньше — тоже; но вот малость захмелел — факт. Мама меня убьёт. Она в любом случае порвёт меня на кусочки с превеликим удовольствиям, растягивая его на изысканный манер. Ещё бы, она не видела нерадивого младшего сыночка последние четыре года, с тех самых пор как я не задолго до конца предпоследнего учебного года покинул родной дом, и до сих пор не смирилась как с моим побегом (ещё бы, какой родитель был бы в восторге отпускать свое несовершеннолетнее чадо в другую страну), так и диким нежеланием возвращаться. И я понимал ее чувства, а ещё был уверен, что матушка, как и отец (отношения с ним складывались на расстоянии ещё хуже, потому что его разочарование ощущалось гораздо сильнее всякий раз, стоило нашим взглядам изредка пересекаться во время видеозвонков или его нечастых поездок в Большое яблоко по работе) так и не простили меня за принятые мной решения, и винить родителей я не смел, потому что сам себя простить за все содеянное не мог до сих пор, ибо сны, что превращались в такие уже привычные кошмары, из ночи в ночь напоминали о моих неудачах и разбитых мечтах. В любом случае, я в двадцати минутах от посадки, в сорока — от встречи со старшим братом, который любезно согласился меня встретить (на самом деле, проследить, чтобы я не убежал покупать обратный билет и не улетел первым же рейсом, и ведь отрицать такие мысли я не мог, потому что так и хотелось снова вернуться в безопасный для меня Нью-Йорк, который был мне вторым домом) и в часе с небольшим от встречи с мамой и папой. И я молился, чтобы это был единственный, не считая круга остальных родственников, перечень людей, которых мне доведётся встретить за ту пару недель, что придётся провести в родном городе, но все мы прекрасно знаем, что это из разряда фантастики, и вероятность наткнуться в таком огромном Сеуле на кого-нибудь из знакомых мала, но она все же была. А я по жизни чересчур везучий, так что, наверняка повстречаю на своём пути старые лица.
— Пожалуйста, пристегните ремни, самолёт идёт на посадку, — раздался из динамиков голос пилота, который заставил меня вылезти из собственных мыслей и отложить самокопание и ткнул носом в приближающуюся реальность.
А ещё не поздно капитулировать? Выпрыгнуть из самолёта? Разбиться в лепёшку звучало сейчас более привлекательно, чем совершить посадку и встретиться с прошлым лицом к лицу.
Как там говорил мне Джейсон-хён, что рано или поздно жизнь заставит меня примчаться обратно домой, несмотря на все мое сопротивление? Вот, правда, кто бы мог подумать, что вернуться меня заставить собственный брат так удачно решивший сыграть свадьбу со своей девушкой в период рождественских праздников, в самый разгар семейных сборов и прочего столпотворения небывалого количества родственников в одном месте. Семейные праздники - то, чего я с таким рвением и так удачно избегал четыре года подряд, придумывая миллион и одну отговорку, чтобы не приезжать домой.
(Дни Рождения?