- Ваше Величество, позвольте предложить Вам чаю. Это Вас, должно быть, успокоит.
- Ах, Седрик, - Королева, взяв себя в руки, промокнула платком уголки глаз. – Велите накрыть на стол в моем кабинете.
- Прежде всего, я Королева, - женщина величественно склонила голову, приглашая Атрея следовать за ней. – Я не имею права на слезы, тем более в присутствии посторонних. Просто Вы первый, кто, прибыв сюда за Принцессой, не отшатнулся в ужасе, узнав, что на самом деле Принцессы и нет. Хотя после того, как я открою все карты, Вы так же покинете Желтое королевство, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
- Ваше Величество, - Атрей галантно поддерживал изящный локоток, следуя за женщиной. – Я готов Вас выслушать. И уверяю, дальше меня Ваши слова не пойдут. Сплетников я и сам бы на кол сажал.
Что с ним? Почему ему так важно узнать, что случилось в этом королевстве? Почему здесь словно траур? Перед глазами постоянно маячил тот детский портрет. Неужели глаза этого человека больше не излучают тот необыкновенный свет? Неужели на этом милом лице не появляется та солнечная улыбка? И Королева.. Её горькие слезы, скорбно поджатые губы, морщинки вокруг прекрасных глаз… Все это не оставляло выбора – он, Атрей, должен разобраться. И именно он сможет это сделать, не будь он Принцем! И, когда они прибыли в кабинет, ему представился, наконец, шанс узнать все.
- Милый Принц, - начала Королева, присев на краешек кресла. – Знаете, мой сын с самого детства был очень красив. Поначалу это не доставляло никаких проблем, все-таки с особой королевской крови охота связываться не каждому. Но потом, когда Люсьену исполнилось восемнадцать, на устроенном нами банкете появилась эта женщина. Даже на самый непритязательный взгляд она была некрасива: крючковатый нос, густые брови, тонкие губы, редкие волосы. Но самое неприятное – это ее глаза: маленькие, прищуренные, наполненные какой-то непонятной злобой. И она призналась в чувствах моему сыну. Он посмеялся над ней, глупый ребенок. И тогда она произнесла странные слова, которым никто из нас поначалу не придал значения. Она сказала, что его жизнь слишком похожа на сладкий сон, где он всеми любим. Но проснуться он сможет только тогда, когда узнает, как это – побывать на ее месте, а именно искренне полюбить мужчину. И исчезла, словно ее и не было. С тех пор прошло уже семь лет. Мой сын просыпается только раз в неделю на один лишь час. Мы все ждем этого часа, как самого светлого мига в жизни. На все остальное время жизнь в королевстве будто замирает. Если бы Вы только знали, дорогой мой Принц, сколько таких же Принцев с разных концов земли приезжали сюда, впечатленные рассказами об удивительной красоте моего сына! Но стоило лишь узнать, что вместо милой девушки придется влюбляться в парня – испарялись, будто их и не было.
- Ублюдочные гомофобы! – гневно воскликнул Атрей. – А Вы не пробовали обращаться к Принцессам?
- Многие Принцессы тоже пытались, но без толку. Да и эта ведьма ясно сказала – любить мужчину. Я не знаю, как разрушить это проклятие. Король отошел от дел, закрылся в своей комнате и выходит только в тот час, когда Люсьен бодрствует.
Королева снова горько заплакала. А Атрей вдруг решил, что обязательно дождется того часа, когда Принц Желтого королевства откроет глаза.
- Ваше Величество, признаюсь, я прибыл сюда с меркантильными целями, но теперь я так просто не уеду. И знаете, - он смутился под внимательным взглядом золотистых глаз, но все же продолжил: - Я очень Вас прошу, отведите меня к Вашему сыну.
Королева помолчала, но все же решилась:
- Что же, извольте следовать за мной.
Она вела Атрея по длинным темным коридорам, стены которых были увешаны картинами признанных мастеров. Тут и там Принц замечал статуэтки из серебра и золота. «Наверное, произведения искусства, - думал он. - Хотя мне тоже было бы положить на все это великолепие, если бы с моим ребенком приключилась такая хрень!»
Наконец, Королева остановилась перед высокой дверью, по обеим сторонам которой стояли вооруженные стражники. Увидев Её Величество, они почтительно поклонились и посторонились, пропуская в комнату нежданных гостей.
Первое, на что Атрей обратил внимание – свет. Было светло так, словно вся комната подсвечивалась изнутри. У стены стояла широкая кровать, на которой, мирно сложив на груди руки, спал Принц. Умиротворенное выражение его лица вводило в заблуждение. Казалось, он сию секунду откроет глаза и заливисто засмеется. У Королевы, видимо, были точно такие же мысли. Взглянув на нее, Атрей увидел, что глаза женщина вновь наполняются слезами.
- Ваше Величество, Вам, видимо, лучше здесь не находиться. А я останусь, если позволите.
- Зачем? – недоуменно вздернула брови Королева.
- Мне кажется, так будет лучше, - Принц смотрел серьезно. Смотрел так, что не оставалось сомнений в его правоте.
Королева подошла к нему, обняла крепко, из-за чего парень удивленно замер, и почти неслышно, на цыпочках, удалилась.
- Привет, - неловко проговорил он, приближаясь к кровати. – Меня зовут Атрей, и, ты удивишься, я Принц. Тот еще Принц, конечно. Знаешь, а мой папа говорит, что я у него получился славным. Хоть и непутевым. А на самом деле мне просто лень было вникать во все государственные интриги, скандалы и хитросплетения. Скучно, как думаешь? – Принц говорил, усаживаясь на краешек постели, не отрывая взгляда от спящего лица. - А тебя зовут Люсьен, я знаю. Твоя мама сказала. Она переживает. Да и не удивительно, правда? Это же мама! Моя мама тоже за меня переживает, а я ее так часто огорчаю. Почему-то тебе стыдно признаваться, но мне было действительно весело соблазнять всех этих горничных. А знаешь, у тебя бы тоже это замечательно получилось. В тебя, наверное, влюблено ползамка, если не весь. Ты же красивый. Черт! Ты только послушай меня! – Атрей засмеялся. – Я говорю парню, что он красивый! Папа говорит, что красота – это не главное. Что главное, какая у человека душа. И чем она чище, тем больше к нему тянутся. А иногда хочется, чтобы не тянулись, правда? Ведь если бы та ведьма не прониклась к тебе симпатией, ты бы сейчас не лежал так беспомощно на такой огромной кровати. Это так странно смотрится – ты такой хрупкий, а кровать такая большая. А хочешь, когда ты проснешься, я буду тебя защищать? Ты сейчас меня не видишь, но могу уверить – я сильный, я смогу. Эй, Люсьен, я же дождусь, когда ты проснешься. И мы познакомимся как следует, да?....
Атрей говорил и говорил. Обо всем на свете. О своем отце, который учил своего непутевого сына многим мудрым вещам, о маме, нежной, милой и уставшей от отцовских измен, о любимых братьях. О том, как старший брат учил его ловить раков, а средний – пакостить так, чтобы потом не досталось. Он рассказывал, как это здорово – ходить на рыбалку, играть в фанты, спорить на желание, пить яблочное вино, глядя на закат. Вспоминал множество забавных историй из детства, как приютил бродячую дворнягу и подхватил от нее лишай, как кормил двух пауков, поселившихся под днищем отцовской кареты специально отловленными мухами, как падал с дерева, поскользнувшись на мокрой от дождя коре.
Атрей говорил. Ему казалось важным – говорить. Он прерывался только на завтрак, обед и ужин, которые неизменно делил с Королевой. Спешно забрасывал в себя еду и возвращался в эту светлую комнату, чтобы снова видеть это красивое лицо, чтобы снова говорить. Так много он, наверное, никогда в жизни не говорил. Ну и, конечно, он останавливался во время сна. Спал тут же, на этой широкой кровати, хотя Королева и уговаривала его разместиться в специально подготовленных покоях. Почему-то не хотелось оставлять Принца даже на несколько часов. Атрей вытягивался рядом с Люсьеном и разглядывал красивое лицо до тех пор, пока его не накрывал сон.
В одну из таких ночей, не удержавшись, провел кончиками пальцев по идеальному профилю: