Защитники безымянных высот
Мы не забудем, не забудем
Атаки яростные те
У незнакомого поселка.
На безымянной высоте.
Песня из кинофильма «Тишина» известна всем советским людям. Рассказывает она о действительных событиях. Авторы песни поэт М. Матусовский и композитор В. Баснер посвятили ее бессмертному подвигу горстки героев. Незнакомый поселок - это небольшая деревушка Рубежинка на западе Калужской области. А Безымянная высота - голая, открытая со всех сторон высотка с отметкой 224,1 - находится недалеко от деревни. Сражались здесь воины-сибиряки 718-го стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии. Дата подвига - ночь с 13 на 14 сентября 1943 года.
Их было всего восемнадцать. Восемнадцать коммунистов: младший лейтенант Е. И. Порошин, старшие сержанты Д. А. Денисов и Р. Е. Закомолдин, сержанты Н. Ф. Даниленко, Б. Д. Кигель и К. Н. Власов, рядовые Н. И. Куликов, Г. А. Воробьев, Э. А. Липовицер, Д. А. Шляхов, Т. Н. Касабиев, П. А. Романов, Д. И. Ярута, П. Н. Панин, Н. И. Галенкин, А. А. Артамонов, Г. И. Лапин и парторг Е. И. Белоконов.
Они добровольно вызвались выполнить трудную задачу: проникнуть в тыл врага, занять выгодную позицию, а утром, уточнив обстановку, передать по радио данные и помочь наступлению частей дивизии. Задачу воины выполнили, но дорогой ценой.
Незаметно пробрались они в тыл к гитлеровцам, однако здесь были обнаружены врагом. Последняя их радиограмма гласила: «Принимаем бой». Всю ночь дрались смельчаки на высоте 224,1, названной Безымянной. В живых остались только двое, и те уцелели чудом - Г. И. Лапин и К. Н. Власов. Все остальные погибли.
* * *
Один из уцелевших - Герасим Ильич Лапин - подробно рассказывал потом об этом бое.
Родившийся на Орловщине, он в начале войны оказался в Новосибирске. Работал на эвакуированном заводе. Через некоторое время с пополнением сибиряков попал на передовую.
Прибыло их на Западный фронт свыше пятисот человек, все коммунисты и комсомольцы. Часть пополнения была направлена в 139-ю стрелковую дивизию, которой командовал полковник И. К. Кириллов. Лапина зачислили в полк подполковника Е. Салова.
С первого же боевого крещения сибиряки показали себя достойными воинами. Они храбро дрались с врагом, очищая от захватчиков земли Калужской области. Заняли несколько населенных пунктов. Днем и ночью пробивались они на запад, форсируя водные преграды, ломая упорное сопротивление противника.
Недалеко уже была река Десна, а за ней Рославль - крупный узел вражеской обороны. Гитлеровцы переправили через реку тяжелую артиллерию, заняли заранее подготовленные рубежи на этом берегу и готовились к упорному бою. Немецкие радиостанции с тревогой передавали: «В дивизию полковника Кириллова, штурмующую Рославль, прибыло крупное пополнение «русских медведей». Так они называли сибиряков, испытав не однажды силу их ударов.
На пути подразделений 718-го стрелкового полка встала высота 224,1, трижды опоясанная траншеями, насыщенная огневыми средствами. Она господствовала над местностью и являлась ключевой позицией перед Десной. На подступах к высоте разгорелся бой. Противник любой ценой пытался удержать эту важную позицию. Его пушки били прямой наводкой, десятки минометов и пулеметов вели непрерывный огонь. Четыре раза с бешеным воем бросались гитлеровцы в контратаку. Советские воины отбрасывали их обратно в траншеи. Как только захлебнулась последняя вражеская контратака, поднял своих бойцов коммунист старший сержант Даниил Денисов.
- Вперед! - крикнул он.
Воины бросились за ним. Огнем из автоматов и гранатами они выбили немцев из траншей и леска у самого подножия высоты. Но не успели даже перекурить, как враг снова пошел в контратаку. Три раза он пытался смять горстку советских бойцов и вернуть потерянный рубеж. Однако те не отступили ни на шаг.
- Что с бою взято, то свято! - сказал Дмитрий Ярута.
- Это точно! - ответил Денисов и послал его к ротному доложить обстановку.
- Да, - мечтательно проговорил парторг роты Емельян Белоконов, - кому - то сегодня салютует Москва. Возьмем мы город Рославль, и в нашу честь пушки палить будут.
- Конечно, возьмем! - заявил Денисов. Бойцы заулыбались, и у каждого на душе стало легче.
Вечером командир взвода младший лейтенант Евгений Порошин, вернувшись от командира полка подполковника Салова, сказал:
- Ну, товарищи сибиряки, нашу просьбу командование удовлетворило. Наша задача - под прикрытием огня пробраться в тыл врага, занять выгодное место для наблюдения и замаскироваться, а на рассвете уточнить расположение огневых позиций и живой силы, корректировать огонь нашей артиллерии и минометов, нарушить линию связи и дезорганизовать управление войсками противника, посеять панику в его рядах и захватить высоту. Задача ясна?
- Ясна, - дружно ответили воины.
- Тогда - пополнить боеприпасы! - скомандовал Порошин.
Из вещмешков выбросили все лишнее. Взяли по шесть-семь дисков к автоматам, по три пачки патронов и по пятнадцать-шестнадцать гранат.
Саперы сделали проходы через минное поле и проволочное заграждение.
И вот загремели сотни орудий и минометов. Это продолжалось несколько минут. На заранее подготовленном участке был образован своеобразный коридор, по которому и пошла группа добровольцев. Артиллеристы и минометчики сопровождали их огнем, перенося его все дальше и дальше, в глубь неприятельской обороны.
Враг молчал. Наши смельчаки прошли, не встретив сопротивления на первом рубеже, и углубились в тыл противника. Но здесь натолкнулись на второй эшелон немецкой обороны. Завязался бой.
Гитлеровцы вскоре поняли, что на высоту прорвалась небольшая группа советских бойцов. Убедившись в своем численном превосходстве, они решили отрезать ее, окружить и уничтожить. Фашистов было более двух батальонов. Они наседали со всех сторон.
- Будем биться до последнего патрона, до последнего вздоха! - сказал парторг Белоконов.
Все, как клятву, повторили его слова.
Дрались яростно, по-богатырски. Подпускали фашистов на близкое расстояние и били по ним в упор. Когда стало ясно, что долго так не продержаться, Порошин начал подавать ракетой сигналы, вызывая на себя огонь нашей артиллерии и минометов. Взрывы снарядов и мин сотрясали высоту.
Бой продолжался всю ночь. Г, И. Лапин в письме к автору этих строк так рассказывал о той ночи:
«Я не могу описать действия каждого. Был я рядовым солдатом и не мог видеть все поле боя. Да и некогда было. Мы разделились на пары: один ведет огонь, другой заряжает диски к автоматам, а потом - наоборот.
Помню, как оторвало руку Борису Давыдовичу Кигелю. Отказавшись от перевязки, он вел бой одной рукой. И только когда этот герой был смертельно ранен, его автомат замолк.
Помню, как был ранен в левую руку Николай Иванович Галенкин. Он бил по врагу одной правой рукой. Потом его ранило в живот. Он собрал все силы, поднялся и пошел на врага, ведя огонь. По нему стреляют из автоматов, а он идет и идет, наводя страх на фашистов. Лишь поравнявшись с их рядами, Галенкин упал замертво.
Разрывной пулей ранило в ногу Дмитрия Ильича Яруту. Сделав себе перевязку обмоткой, он продолжал стрелять. Заряжал диски, передавал их товарищам. Получив второе ранение, на этот раз смертельное, он сказал мне:
- Ильич, останешься в живых - возьми мой партбилет, - и скончался. Я с ним был на правом фланге. Так бились и все остальные.
Наконец нас осталось совсем мало: Николай Дани-ленко, Александр Артамонов, Константин Власов, я и еще кто-то. Расстреляв свои патроны и бросив последнюю гранату, я подполз к убитому Дмитрию Яруте, из его автомата убил еще нескольких гитлеровцев, находившихся в 6 - 7 метрах. Взял у Яруты партбилет, положил рядом со своим. В это время разорвался снаряд. Меня оглушило и отбросило.