Айбике перепугано хлопала глазами. Жена Отто оказалась маленькой суровой женщиной, с грубыми от тяжелого труда руками и простоватым лицом. О таких говорят "без возраста", ей могло оказаться как двадцать, так и пятьдесят. Усадив Айбике за стол, и, подав мужу кувшин теплой воды, Зульфия вышла из юрты, напоследок одарив девушку брезгливым взглядом. Отто омыв ноги, со вздохом встал и вышел следом за женой. Минуту спустя до слуха девушки, брошенной в одиночестве, стали доносится голоса, что, не стесняясь ее, перерастали в крик.
- Как ты посмел, после всего, чем я пожертвовала, притащить в дом эту суку! - Голос Зульфии сорвался на визг, а связанная речь превратилась в брань.
- Окстись, женщина! Как смеешь ты спорить с моим решением? Ты пуста и знаешь об этом! Мне же нужен сын, что б вернуться домой!
- Ты смеешь напоминать мне о моем горе? Ты хочешь, что б я воспитала выродка этой девицы как своего? - Раздался звук плевка и звонкой пощечины, после чего наступила тишина.
Айбике сидела на топчане, подобрав ноги. Страх с новой силой захлестывал ее маленькое сердечко. "Это сон, это сон, это всего лишь сон", словно буддийскую мантру твердила она, но это давно уже не приносило спокойствия. На улице тишину нарушил злобный голос Отто:
- Ты не смеешь называть выродком мое дитя. Ты примешь его как родного и, если понадобится, будешь прислуживать этой беременной суке, когда она будет носить под сердцем ребенка, которого ты не в состоянии мне дать!
Айбике ожидала услышать рыдания Зульфии, после столь обидных слов, но вместо плача, раздался твердый голос, полный искренней злобы:
- Будь ты проклят, Отто! Я проклинаю тебя и весь твой род, который возьмет свое начало не от меня!
Этой ночью Зульфия так и не вернулась в юрту, предпочтя лечь спать у теплого бока старой овцы. Зато вернулся Отто. Не стесняясь Айбике, он снял с себя пыльные шаровары. Стянул девушку за ногу с топчана и, задрав ей юбки, грубо забрал девичью невинность. Крик боли утонул в степи, лишь спугнув любопытных сусликов, что выглянули из норок, в надежде поживится в ночной тиши человеческой пищей.
Глава 4. Откровение Зульфии.
Судьба такая штука...
Точнее, та еще штучка!
С последних событий минул почти месяц. Каждую ночь к Айбике приходил Отто, не стесняясь спящей рядом жены, мужчина насиловал девушку, а потом рьяно молился восходящему солнцу о рождении сына. Но видно Всевышний был против того, что б Черный Глаз стал счастливым отцом, так как на кануне у Айбике пришли ежемесячные крови. К этому времени девушка уже успела проклясть свое тело, лелея в душе ненависть не только к Отто, но и к себе самой. Порой она слышала, как тихо плачет в своей постели Зульфия, поражаясь силе этой маленькой женщины, которая прожив столько лет со столь грубым мужчиной, все еще ревнует и печалится о нем.
Сегодня Черный Глаз уехал, прихватив с собой единственного коня, и не сказав куда направляется. Зульфия не спрашивала Отто о его пути, ни то от обиды, ни то по старой привычке лишний раз не любопытствовать. Айбике же было плевать, куда направляется этот угрюмый человек, единственное о чем мечтала она, провожая глазами Отто, что бы конь понес его под мчащийся поезд. Никогда раньше в сердце красавицы Бешки, не было столько бессильной злобы, сколько переполняло ее в последний месяц невольного заточения среди степных песков.
Распрощавшись с мужем, Зульфия вернулась в юрту, начав привычно суетиться по хозяйству. Она споро вытряхнула половики, бухнула казан с водой и бараньими костями на едва разгорающийся очаг. Впервые за этот месяц женщины остались одни, и Айбике решилась заговорить с хозяйкой дома, в надежде на ее помощь в побеге.
- Чем тебе помочь, Зульфия? - Стараясь придерживаться дружественной ноты, начала Айбике.
- Ты могла бы сдохнуть? - Карие глаза Зульфии, смотрели с презрением.
- Я не виновата.... Я такая же заложница этого дома, как и ты. Если бы я могла, то давно ушла бы. - Айбике старалась смягчить Зульфию, но жена Отто была непреклонна.
- Так ты можешь идти! Отто уехал, а я не стану тебя держать! - И отвернувшись к казану, пробубнила под нос: - Вот в степи-то как раз и сдохнешь....
Айбике на миг стало страшно. Отъезд Черного Глаза, казавшийся прекрасным событием, вдруг перестал казаться столь уж привлекательным. Остаться наедине с женщиной, чьи лучшие чувства были поруганы, а сердце очерствело, не выдержав печалей, могло закончиться для Бешки довольно плачевно. Айбике не понимала, чем вызвала гнев этой маленькой женщины, ведь за ней нет никакой вины, но инстинктивно боялась Зульфию, словно зверь, загнанный в угол, чуя свою погибель. Возможно, за благо, было бы послушать жену Отто и уйти, но степь опасна для пешего путника, который с ней не знаком. Тем более в это время года. Айбике же робкая по своей природе, к тому же отчасти труслива, она не сможет пройти сотню километров по мертвой земле, без твердой уверенности встретить кого-то в этих краях. Она умрет раньше, чем найдет здесь людей, а если найдет, то где взять уверенность, что они не будут похожи на Отто?